Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

Трудно прыгать по облакам?

Театральный марафон в Москве.

Театральная Олимпиада в Москве началась с рекордов.

Спектакли "Арлекин, Слуга двух господ" Пикколо театро диМилано в постановке Джорджо Стрелера, "Игра снов" Роберта Уилсона(стокгольмский "Штадстеатр") и "Отелло" Эймунтаса Някрошюса(театр "Мено фортас" из Вильнюса) - три театральные вершины, триогромных мира, три несхожих взгляда на искусство. Праздничный,изысканный "Слуга двух господ" поставлен Стрелером еще в 1947-м.

Великий итальянский режиссер несколько раз ставил эту пьесуКарло Гольдони. Редакция "Арлекина", появившаяся на свет в 1997году, стала последним спектаклем Стрелера.

От первой постановки, о которой можно прочесть в книгах поистории театра, сохранилось многое. И персонажи комедии дельарте, словно сошедшие с гравюр Карло Калло. И легкий, подвижный,кажущийся импровизационным рисунок мизансцен. И стремительныйтемп. И уморительные лацци - трюки, виртуозно проделываемыеактером-акробатом Феруччо Солери. Его преклонный возраст сталсамым большим удивлением для публики. Актер, играющий весьспектакль в маске, закрывающей все лицо, кажется юношей врасцвете лет. А ведь Солери, преемник первого исполнителяАрлекина Марчелло Маретти, играет эту роль почти сорок лет.

Позднейшие рефлексии режиссера - отстраненный взгляд напредставление, идущее как "театр в театре", прибавили "Арлекину"еще большее обаяние.

Старый капельдинер зажигал свечи вдоль рампы, объявлял местодействия каждого акта. Актеры изображали и героев Гольдони, итех, кто их играет. Фейерверк комических ситуаций был понятен безперевода. Арлекин, то и дело попадавший в нелепые передряги,восхищал радостной уверенностью в том, что всегда выйдет сухим изводы. Ловкость рук слуги двух господ доведена до совершенства.

Чего стоит сцена, где он успевает накормить сразу обоиххозяев, не забывая и сам угоститься. Арлекин Солери жонглироваляствами все быстрее и быстрее, перелетая из кулисы в кулису. Акак хитро он выходил из щекотливого недоразумения, когдаперепутал господские вещички, проветривая сундуки... Путаницауказывала путь к развязке. Потерянные влюбленные, поколачивавшиеодного слугу, наконец-то находили друг друга.

Спектакль Пикколо театро ди Милано удивил невероятнымоптимизмом и жизнерадостностью, пришедшими из того послевоенноговремени, когда постановка Стрелера впервые увидела свет. В нашидни такого радостного мироощущения, увы, почти не бывает.

Современные режиссеры предпочитают печальные образы иболезненные видения. Мир устал, и прозорливые художникипредчувствуют приближение глобальных катастроф. А некоторые ужефантазируют о том, что будет, когда уже ничего не будет. Такойхолодной фантазией оказался спектакль "Игра снов", поставленныйамериканцем Робертом Уилсоном по пьесе Августа Стриндберга вшведском "Штадстеатре". Уилсон изобразил опустошенную планету,населив ее странными персонажами, играющими в людей. Их навещаетпосланница небес Агнес - то наблюдательница, то участницаметафорических игр. Спектакль Уилсона - череда разрозненныхкартинок. Герои оказывались то в портновской мастерской, то уврат замка-тюрьмы, то в коровнике, то в оранжерее, то у крыльцадома, изображенного на гигантской старинной фотографии.

Бутафорские коровы и кони казались живыми, люди -механическими игрушками. Каждая мизансцена выстроена сгеометрической тщательностью. Игра цветов, форм и линийзавораживала, как хороший балет. К спектаклю, игравшемуся безперевода, прилагался подробный синопсис. Но действиеприблизительно соответствовало содержанию пьесы Стриндберга.Режиссер, предпочитающий визуальные образы литературным,предоставлял зрителям бесконечное поле для интеллектуальныхупражнений. Выверенные инсталляции превращали спектакль вабстрактное действо, где многого не понимают, но обо всемдогадываются. Электрические закаты и восходы норовили затмитьнастоящий солнечный свет, механики и скульпторы вновь и вновьразгадывали секрет золотого сечения. И Агнес, ужаснувшаясяискусственной гармонии голой планеты, уходила с Земли по шаткиммосткам, ведущим вверх.

Апокалипсические настроения переполняли и "Отелло" литовского"Meno фортас". Но если спектакль Уилсона был сложен будто изосколков зеркала Снежной королевы, то в постановке Някрошюсабушевало настоящее пламя эмоций. Оно обжигало в безумном танцеОтелло и Дездемоны. Суровый, могучий воин Владаса Багдонаса ихрупкое, нежное создание Эгле Шпокайте - дуэт, обреченный нанечеловеческую любовь, любовь, накликавшую беду.

Место трагедии - то ли маленький остров, то ли корабль,затерянный в штормах. Чтобы выжить, надо уметь договариваться состихиями. Здесь умеют сдувать с неба облака и укрощать волны. Нонад пожаром собственных страстей не властны. Сметенная Дездемона,обезумевшая от неверия, металась между белым и черным стульями, апропасть между ними разверзалась все шире. Профессиональнаябалерина Эгле Шпокайте играла Дездемону как птицу, чьюбезмятежность прервал случайный выстрел. Истончающаяся пластикаактрисы рассказывала о трагедии ее героини сильнее шекспировскихслов. Железные двери по бокам сцены все время сочились водой - толи плакали, то ли сдерживали настойчивые потоки. Молчание - уделраскаявшегося Отелло. Он обставит бездыханную Дездемону цветами,а потом ляжет ничком в выдолбленный ствол дерева и уплывет вЛету. Такие же корытца он тащил на себе вначале - тогда ещетяжкий груз предназначенного ему долга казался вполне посилен.

Спектакль Някрошюса совсем не похож ни на постановку Стрелера,ни на композицию Уилсона. Но общее в методах режиссеров,открывших Олимпиаду, все же есть - интерпретируя пьесу, ониникогда не иллюстрируют текст. Литература провоцирует театральныефантазии, визуальные и пластические метафоры углубляют смысл ираскрепощают восприятие зрителей. И именно такой театр являетсобой подлинное откровение.