Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

И НЕ ВИНТИКИ ДАЖЕ...

Женщина средних лет доживала последние месяцы. Так про нее говорили и соседские старушки, и эскулапы в районной больнице. Внутренняя болезнь уже вышла наружу: язык стал черным, будто уголь. Признак, что жизни конец. Да и было с чего. Смолоду несчастная, получив от хмельных родителей нестойкие гены, не берегла себя, сама жила во хмелю, по принципу: сегодня пьем, завтра гуляем.Судьба, однако, повернула иначе. Из Германии приехала дочь - попроведать беспутную матушку, приехала с мужем. Муж - местный парень, из российских немцев, работал в совхозе. Три года назад зарегистрировались в районном ЗАГСе, а потом выехали в Германию на постоянное жительство. Пока еще безработные, живут там на социальное пособие, которого хватает на текущие расходы.В день, когда молодые приехали, женщина лежала в постели. Они подняли ее, одели и на машине увезли в Красноярск, где, представляясь иностранными гражданами, устроили больную в одну из лучших здравниц на целый год. Иностранцам в России при всех режимах привилегия и почет. А в этой здравнице тысячам других россиян, имевших за-слуги перед Отечеством, было отказано: мол, много вас тут ходит.Через год женщина выздоровела - лечили ее сразу от десятка хронических болезней, в том числе и от застарелого алкоголизма. Приехали опять дочь с зятем и увезли ее к себе в дальнюю Европу. Сейчас она там и проживает на стабильное социальное пособие, пишет в письме в деревню, что скоро приедет повидать земляков.Любопытная прямо-таки картина получается, рассуждают земляки. Зять, не имеющий за границей работы, живущий на пособие, увез туда своих родителей-пенсионеров, которые там тоже живут на пособие. Теперь вот увез русскую мать своей русской жены, которая здесь никогда не была замечена в трудолюбии не только на общественном поле, но и на личном подворье, всегда пустом, и там, в Германии, она оказалась принятой, не отторгнутой.По слухам, в других европейских странах так же. В Америке вон миллионы семей никогда и ни-где не работают и уже в третьем-четвертом поколении проживают безбедно на государственное пособие. Что же там за порядки такие? На человека глядят не как на трудовую единицу, а как просто на человека. Возможно ли это? У нас ведь если внимание к кому-то проявляется, то сразу же вопрос: "За что?" А там, выходит, ни за что ни про что.Странные получаются дела... Спасен человек, приговоренный обществом. Спасен не за заслуги. У нас же формируется общественное мнение другое: вот повымрут алкоголики, бомжи и старики, тогда будет светлая и радостная жизнь в стране. О том, что "вот скоро повымрут", пишут с какой-то мстительно-радостной надеждой даже многие, казалось бы, серьезные издания.Под это каннибальское мнение общества попал недавно и человек иного свойства - с явными заслугами! - известный, много потрудившийся, участник Великой Отечественной войны. Был он на дачном участке в деревне. Снаряжал домик в зиму. По снегу оскользнулся, повредил бедро, боль стянула ногу в коленке, будто огненным обручем. В войну как раз это колено у него было нарушено. Ветеран сутки пролежал в нетопленном домике, мучительно обдумывая, как ему добраться до города, домой. Маршрутные автобусы ходят по Енисейскому тракту, а до него пять километров. Единственный вариант - отправить телеграмму, чтобы кто-то приехал и забрал его. Надо кого-то из соседей, местных деревенских жителей, попросить, чтобы дошли до почты и дали телеграмму.С этим намерением он, опираясь на палку, вышел на улицу. Уговорить никого не смог. Одни сразу отходили, поняв, что ему от них требуется внимание, другие же, сочувственно покачав головой, тоже отходили в сторону. Одна добрая женщина и палку ему сменила на более крепкую, выдернув стяжок из тына и сказав: "Вот так, болезный, и ступай за речку потихоньку, и дойдешь сам".До почты, находящейся за речкой, больше километра. Ветеран падал, поднимался и снова падал. Встречные, которые знали его, теперь вдруг не узнавали. Почти два часа одолевал расстояние до почты. Служительница почты сказала, что так как сегодня пятница, телеграмма может попасть к адресату только в понедельник, а потому лучше кому-либо позвонить. Но кому? В районном совете ветеранов войны нет машины, да если бы и была, разве бы кто погнал ее за пятьдесят километров, бензин-то дорогой. И решил он позвонить в редакцию одного патриотического издания, которое декларирует защиту обездоленных граждан. Тем более что в редакции его знают как автора ряда опубликованных социально значимых писем. Дозвонился. И еще дозвонился до депутата.И снова с невероятными физическими усилиями преодолевал путь. По заснеженной дороге, через мост, к дачному домику. На то, чтобы подтопить печку, уже не осталось сил. Лежал на холодном топчане остаток дня, потом ночь. Потом еще сутки и еще... Околевающие от холода мыши жались к его боку. Чтобы не обозлиться на весь белый свет и не надорвать этим сердце, он время от времени старался выдавить из себя улыбку, невзирая даже на неудобства, какие причиняли ему "предприимчивые" зверушки, учинившие драку за лучшее место под теплым боком человека.Обещанная машина не пришла. Приехала другая, не обещанная, и только на четвертые сутки. Жена в городе как-то узнала о беде и сама отыскала через родственников машину. И все равно ветеран не был настроен на возмущение. Нет-нет! Он, сознательный человек, понимает: и сотрудникам уважаемой редакции, и депутатам разве до него. У них свои очень важные большие дела. А отдельный человек - частное лицо, пусть сам и выкручивается. И только где-то в Европах, оказывается, и за частное лицо хлопочет государство. Иначе зачем же оно, говорят там, - государство-то?Мы приучены к другому - государство по всей своей пирамиде, со всеми своими структурами, верхними и нижними, для того и создано, чтобы удерживать эту пирамиду в надежности, и люди все, эти бледные единицы, предназначены лишь для того же. В советскую пору человек был винтиком. Нужным винтиком. Теперь уже и не винтик даже.Я написал только о двух фактах, о двух культивируемых в мире системах понимания места человека в государстве и отношении к отдельной личности. И возникает вопрос, надолго ли хватит России сил при чудовищно изуродованном людском самосознании?