Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

Синдром чумы, или хождение по мукам одного из создателей бактериологического оружия.

Ранняя осень. Старенькая щитовая дача на подмосковной станцииЧелюскинская. В крохотной довольно темной комнатенке за компьютеромсклонился человек и, когда я вхожу, просит минуту подождать- что-то дописывает. Выключает "персоналку", закуривает сигаретуи предлагает посидеть на улице за недавно сработанным новымстолом: "Мы его и скамейки с зятем сделали".

В этом моложавом для своих лет и слегка прихрамывающемчеловеке вряд ли можно распознать доктора Фауста наших дней.Хотя вопросы жизни и смерти в значительной мере были до недавнеговремени именно его профессией. Игорь Валерьянович Домарадский,заслуженный деятель науки Российской Федерации, действительныйчлен Российской академии медицинских наук и Российской академииестественных наук, член других научных и медицинских обществ,удостоенный множества наград, в числе которых и высшие орденаСтраны Советов. Больше 20 лет проработал он в Системе Дьявола,имя которому - бактериологическая война. Он был одним из ключевыхлюдей в этой системе. И хотя давно порвал с ней, прошлое недает ему возможности жить как все.

А первая часть его жизни в науке связана с противочумнойсистемой СССР, которой он отдал 23 года. Эту систему он считаетлучшей в мире. Именно благодаря коллегам Домарадского былналажен тотальный мониторинг территорий, где распространенымелкие грызуны - основные носители и распространители чумногомикроба. Он захватывающе рассказывает о возбудителе болезни,которая в канун средневековья выкосила 100 миллионов человекна тогда не столь уж густо населенной планете.

Создание в начале 40-х сульфаниламидов, а позже - антибиотиковисключило фатальность исхода, болезнь стала излечимой, ноужас прошлого по сей день хранит слово "чума" как нарицательноеимя беды.

- Не надо думать, что с чумой мы разобрались до конца,- говорит Доморадский. - Природа агрессивности чумного микробане понята до сих пор. Почему он не исчезает, сколько живет,как видоизменяется и изменяется ли вообще? На вопросы, которыестояли передо мной 40 лет назад, ответа пока не получено.

Система и человек.

К тридцати годам Домарадский уже известный в своей средеспециалист, возглавил противочумный институт в Иркутске, затемдиректорствовал в таком же институте в Ростове-на-Дону. Поэтому,когда в начале 70-х годов в СССР было принято решение о созданииновой Системы научных учреждений для разработки средств бактериологическойвойны, ему было предложено стать в ней одной из ключевых фигур.Правда, как уверяет Игорь Валерьянович, чем именно придетсязаниматься, он не предполагал. А когда понял, отступать былопоздно.

"Режим особой секретности" принятый у военных и распространенныйна вновь созданную Систему, рассказывает Домарадский, превосходилдаже тот, что существовал у атомщиков. Секретились не толькоработы, но и сам факт их существования. Впрочем, от "проколов"не спасает никакая секретность: широкую известность в странеи за рубежом получила вспышка эпидемии сибирской язва в Свердловскев 1979 году. И хотя военные официально от нее открещивались,сегодня с учетом многих фактов (расположение в городе одногоиз бактериологических военных институтов, изъятие военнымимедиками свидетельств о смерти пострадавших, якобы для "уточнениядиагноза", рассказы непосредственных участников событий иперебежчиков на Запад) отрицать это бессмысленно. Но тогдаиного быть не могло: Советский Союз присоединился к Международнойконвенции 1972 года по запрещению разработок и испытаний биологическогооружия и в 1975 году Верховный Совет СССР ее ратифицировал.

Справедливости ради, заметим, что по данным разведки подобныеисследования велись и в США. Существует и вполне разумноеоправдание: чтобы найти средства борьбы с оружием, надо обладатьим хотя бы в опытных количествах.

Чем же бактериологическое оружие было столь привлекательным,что ради него государство ставило на карту не только безопасностьграждан, но и собственный престиж на международной арене?

Во-первых, оно могло дать средства, от которых нет практическойзащиты. Устойчивый к современным лекарствам вирус обыкновенногогриппа мог косить людей эффективней напалма. Теоретическибыла предсказана возможность этнического оружия: некоторыевирусы более активно и избирательно поражают людей определенныхрас и наций. Работы велись и в направлении создания определенныхнейро-пептидов, способных подавлять функции мозга и превращатьлюдей в зомби. Воздействовать на противника можно было также,заражая животных и растения, воду и воздух.

Насколько катастрофично все, связанное с возможностью заражениялюдей тем или иным вирусом, свидетельствует нынешняя эпидемия"коровьего бешенства". Заметьте, все эти международные скандалы,потерянные сотни миллионов долларов, паника и аршинные заголовкигазет касаются поражения скота - достоверных случаев заражениялюдей, практически, нет. Понятно, что могло дать самое невидимоеи самое деморализующее оружие, какое когда-либо знал мир.

Помимо своей фатальной неотвратимости, бактериологическоеоружие в сравнении даже с обычным, не говоря о ядерном, былобаснословно дешевым в производстве.

Дорогой была его разработка - безумно дорогой по оборудованию,экспериментальным методикам, подготовке высочайшего уровняспециалистов, которых в стране было мало. И, естественно,это были гражданские ученые. Последнее обстоятельство и вынудило"директивные органы" принять решение о создании некой, параллельнойвоенной, Системы научных учреждений, в которых бы все проблемы"боевых штаммов" решались на качественно новом уровне.

Так родилась Система, в которую входили десятки институтови полигонов, учреждения с самыми различными вывесками и вовсебез оных, научные городки, въезд в которые был постороннимзаказан. Правда, только наивный человек мог поверить в то,что противоящурному институту Министерства сельского хозяйстванеобходимо иметь двойное ограждение с колючей проволокой,а на воротах и проходных - прапорщиков с автоматами.

Домарадский был назначен заместителем председателя Межведомственногонаучно-технического совета по молекулярной биологии и генетике(председателем - известный вирусолог В.М.Жданов), которыйдолжен был стать "мозговым центром" Системы. Персональныйсостав членов Совета утверждался подписями первых лиц государства- Брежнева и Косыгина.

Реализация программ, утвержденных Советом, потребоваласоздания еще одной структуры - Организации п/я А-1063, ееначальник всегда имел чин не меньше генерал-лейтенанта. Всесотрудники этого "почтового ящика" были военными, но на работуходили в штатском. Причем, действительно было непонятно -военная или штатская это организация. По крайней мере, еенаучным сотрудникам запрещали бывать в родственных военныхорганизациях. С другой стороны, тому же Домарадскому былозапрещено поддерживать контакты со своими сотрудниками и коллегамииз противочумной системы.

На самом деле Системой руководили военные. Именно генералы,ставшие во главе ее научных центров и руководящих организаций,определяли, на что тратить огромные средства, как решать научныепроблемы, в сути которых они разбирались слабо. "Режим особойсекретности" позволял ставить невероятные препоны именно длярешения конкретных задач: то нельзя запросить в военном институтеуже выведенный штамм, то запрещалось провести консультациюс уникальным специалистом (хотя речь не шла о его посвящениив конечные цели работы).

И при этом Система с армейской прямотой требовала выполненияплановых показателей ("Вывести новый вирулентный штамм к очереднойгодовщине Октябрьской революции"), запрещала брать на работулюдей с неблагополучным "5-м пунктом", какими бы талантамиони не обладали, требовала абсолютной подчиненности начальству,далеко не всегда компетентному. Соперничество за банальныежизненные блага, карьеризм играли значительно большую роль,чем интересы дела, даже если отвлечься от его праведности.

Ко главнее, кто умнее?

Вообще, взаимоотношения военных и гражданских специалистов,участвующих в совместных проектах - тема непростая, конфликтздесь как бы запрограммирован. У одних все построено на приказеи исполнении, у других - на поставленной цели и поиске оптимальныхпутей ее достижения.

В Системе, о которой идет речь, на эти взаимоотношениянакладывалась некомпетентность военных в молекулярной биологиии генетике, а также засекреченность самого факта участия военныхв этих разработках. Этого не было у разработчиков атомной,космической, радиоэлектронной и других военных программ, связанныхс легальным оружием.

- Отсутствие минимальной гласности, - говорит Домарадский,- даже в стенах с антипрослушивающими устройствами, опоясанныхколючей проволокой, и усиленной охраной приводило к абсурднымрезультатам. В условиях, где военным дано право требоватьрезультата, а понимание его достижимости у них отсутствует,вряд ли можно добиться успеха.

Впрочем, Игорь Валерьянович скромничает. Успехи, конечноже, были. И по поиску способов модифицирования чумного микроба,которыми руководил он, и по другим опасным инфекциям, которыеинтересовали военных. Да и не держали бы строптивого академикапочти десять лет на должности с круглосуточно прикрепленнымавтомобилем, кремлевской "вертушкой" и даже персональной охраной.

Однако пришло время и ему "предложили" перейти на научнуюработу - заместителем директора Института прикладной микробиологиив закрытом подмосковном городке Оболенске. Словно в насмешку,наградили напоследок орденом Дружбы Народов. Еще 6 лет онпытался заниматься чисто научными проблемами, связанными,конечно же, все с теми же "боевыми штаммами". Однако и здесь"запрограммированный конфликт" давал себя знать: наш геройбыл человеком науки и стремился получать результаты, а неартефакты, за которые платили огромные деньги.

В 1987 году он уходит из Оболенска в другой, менее закрытыйинститут Системы в Москве, где еще более снижает свой административныйуровень - становится заведующим лабораторией. Продолжает работатьнад интересующими его вопросами, но к сугубо секретной тематикеуже имеет как бы косвенное отношение. В августе 91-го идетв оцепление к Белому дому, благо это совсем недалеко от егоквартиры, окончательно принимает решение порвать с Системой.

Но он все еще "крупный специалист" со всеми допусками,а также член Экспертного совета ВАКа по той самой закрытойтематике. И в марте 1993 года дважды знакомится с диссертациейсвоего ученика, продолжающего работать в Оболенске. Сегоднявсе инстанции отказали ему в получении загранпаспорта: поновому закону максимальный срок с момента последнего ознакомленияс секретными документами может достигать 5 лет.

Попробуем понять, что же происходит на самом деле. Почемуакадемику медицины, человеку перешагнувшему седьмой десяток,все еще активно работающему в одном из медицинских институтовМосквы, отказывают в простом по нынешним временам праве?

Тайна, которая уже не секрет.

Формальный повод - ознакомление с диссертацией А.П.Померанцева,посланной ему на заключение как члену Экспертного совета ВАКа.Работу эту Игорь Валерьянович прекрасно знал, так как былее научным руководителем и, по-существу, соавтором. Речь вней шла о двух американских штаммах возбудителя туляремии,которым наши умельцы в Оболенске добавили устойчивость к большинствуантибиотиков. После чего, они стали "боевыми": если смертностьот туляремии при обычном лечении не превышает 8-10 процентов,то эти штаммы давали летальность, близкую к 100 процентам!

- Но ведь это действительно секрет? - спрашиваю у Домарадского.

- Да, был когда-то, - отвечает Игорь Валерьянович. - Тольковот в августе 95-го на международном конференции в Швециитот же Померанцев сделал доклад от группы авторов, в которойнет почему-то меня. Зато есть директор института генерал Н.Н.Ураков,который к этой работе отношения не имел. Доклад напечатанв тезисах, которые у меня есть. И там все изложено: как полученыэти полирезистентные (устойчивые) штаммы. Не сказано, конечно,зачем их получали, но как научный факт это действительно представляетопределенный интерес.

Теперь о собственно государственной тайне, которая, каки деньги, или есть, или нет. В уже упоминавшемся Указе президентаРФ (N390 от 11.04.92) сказано: "1.Установить, что на территорииРос.Фед. не допускается разработка и осуществление биологическихпрограмм в нарушение Конвенции о запрещении разработки производстваи накопления запасов бактериологического (биологического)и токсического оружия и об их уничтожении." Спрашивается,если в апреле 92-го года сказано, что все разработки прекращены,то как может датироваться тайна этих разработок мартом 93-го?

За последние годы формально изменилось многое: Организацияп/я А-1063 стала Российским акционерным обществом "Биопрепарат".В новое время Система дала России несколько известных банкирови предпринимателей, депутатов и даже одного из вице-спикеровГосударственной думы.

В первые годы переходного периода люди Системы делали деньгина торговле сверхдорогими биологически активными веществами,преуспели в бизнесе редкоземельными и драгоценными металлами.Многие способные люди эмигрировали и работают в университетахи фармацевтических фирмах на Западе. Однако, вот что интересно,почти все генералы - на своих местах! То ли уж они такие неспособные,то ли дело им новое придумали?

Вопросы бактериологического оружия отсутствуют в перечнегосударственных тайн. РАО "Биопрепарат" нет в числе организаций,кому дано право определять сведения, относящиеся к государственнымтайнам. И генералы, теперь они, правда, именуют себя толькокак доктора наук и профессора, ездят за границу как к себена дачу. А Домарадского не пускают, потому как он много знаето том, чего юридически в России просто не существует.

- И фактически - тоже, - говорит Игорь Валерьянович. Поего сведениям, уничтожена значительная часть секретных материалов,хранившихся в специальном несгораемом помещении Организациип/я А-1063. Произошло это после побега одного из заместителейначальника Организации К.Алибекова. Собственно, и побегомэто назвать нельзя. Став членом правления одного из крупныхбанков, он демобилизовался, потом спокойно уехал в Алма-Ату- это уже была другая страна, а затем махнул в США, где рассказалпро все секреты. А знал он никак не меньше Домарадского. Занесколько лет до него, еще в советские времена убежал директородного из институтов, активно работавших на Систему - тоттакже поведал миру о наших секретах. Так что секретов почтине оставалось. Поэтому, боясь международных инспекций, генералыпосчитали целесообразным большую часть материалов уничтожить.Домарадский скорбит об этом, говорит, что там было довольномного ценных - одни можно было бы использовать при разработкеи производстве новых лекарств, другие - свидетельства приоритетанаших работ по чисто научной проблематике.

Листаю "отказы", полученные Домарадским из разных организаций- из ФСБ, Конституционного Суда, наконец, из высшей по этимвопросам инстанции - Межведомственной комиссии, которую возглавляетпервый заместитель Министра иностранных дел И.С.Иванов. Ответыпотрясают: "На ваше обращение, поступившее в КонституционныйСуд, разъясняем, что вопросы, поставленные вами, не относятсяк компетенции Конституционного Суда, поэтому ваше обращениене может быть принято к рассмотрению Конституционного Суда.Главный консультант отдела писем А.В.Неуров". Витиевато. Ноне мешало бы главному консультанту заглянуть в КонституциюРоссийской Федерации и обнаружить там статью об основных правахграждан, в числе которых конституционное право покидать странупроживания и возвращаться в нее. Еще более немотивированнымвыглядит "уведомление" Межведомственной комиссии, подписанноеее ответственным секретарем Послом по особым поручениям Г.Э.Лапиным."С учетом полученного заключения... оставить временные ограниченияна выезд за рубеж Домарадского И.В." Решение принято в концеиюня нынешнего года. "Заключение" готовилось генералами, Домарадскийдаже знает тех, кто его писал и подписывал.

Меньше всего мне хотелось бы вызвать жалость к Игорю Валерьяновичу- он в ней не нуждается. Он бодр, работоспособен, увлеченочередным проектом. По десять часов в день может просиживатьза своим компьютером, не выпуская из рта сигарету. Так оннаписал книгу своих воспоминаний, которую издал за свой счетв количестве 100 экземпляров. Книга называется "Перевертыш"и безжалостна прежде всего к самому себе. Эту книгу и не могутпростить ему генералы.

Конечно, в былые времена давно бы упрятали в Лефортовоили, скорее, в психушку. А так, что жаловаться? Живет в большойквартире, может быть, самого красивого дома на Кутузовскомпроспекте. Имеет дачу под Москвой, дети устроены, работаетв институте, остается академиком, стал даже "жертвой репрессий"- его еще ребенком с семьей выселили из Москвы из-за деда,одного из крупнейших московских заводчиков. Спрашиваю: еслиполучите паспорт, уедете?

- Да, что вы, - смеется Игорь Валерьянович. - Паспорт мненужен прежде всего для того, чтобы ощущать себя свободнымчеловеком в свободной стране. Я и книгу написал для того,чтобы избавиться от ощущения неполноценности. Правда, хочупоехать в Польшу, разыскать родственников отца. Может быть,в Германию - когда-то там были коллеги, с которыми переписывался.Растерял всех за эти годы. Как-никак, а 20 лет без права переписки.

Некоторых людей жизнь удивительным образом делает детекторамисвоего времени. Они как лакмусовая бумажка проявляют многиенезаметные окружающим черты. Вот и все, что происходит с Домарадским,кажется мне очень показательным тестом, позволяющим воочиювидеть, насколько изменилась система и так ли уж сильно онаизменилась?

И приходит мысль, что система не умерла, а лишь затаилась.И нас всегда будет преследовать чумной микроб, который дремлетв могильнике до тех пор, пока мы - по рассеянию или небрежности- не позволим ему ожить и снова погрузить нас в омут страха.