Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

Знаки на дороге.

Разговор с человеком, владеющим 93 языками.

Корреспондент:

- Ты, кажется, по пятой графе голландец? Летучий такой...

- Нет. Мама у меня русская, а отец из Скандинавии: полушвед-полуисландец. Сейчас в Исландии мой приятель, журналист, ведетпоиск моих родственников по бабушке. Страна меленькая, и найтикого-то не проблема.

- А фамилия Мельников - она такая и есть?

- Это грубый перевод со шведского кенинга (многоэтажнойметафоры) Stеrqvist, переводится так: мельник, на крыше мельницыкоторого птица свила гнездо и тем послужила ему счастливойприметой в жизни.

- А годов тебе сколько?

- В прошлом августе исполнилось 38. У меня два дня рождения.

Первый я с детства не любил, видимо, было предощущение, чтоэто не настоящий день рождения. Я даже сбегал с его празднования.Как только закончил Московскую ветеринарную академию, тут же, неуспев даже получить диплом, был призван в армию. Служил рядовым,военной кафедры у нас не было. Сперва попал в Туркестан, а потоми в Афган. А за полтора месяца до дембеля, 22 ноября 1985 года,был контужен. И день тот, когда несколько друзей-однополчанвокруг меня погибли, а я остался жив, перенеся клиническуюсмерть, слетав на ту сторону бытия, и стал моим вторым днемрождения.

- Там, за этой гранью, ты что-то такое увидел, что и позволилотебе стать полиглотом?

- Такой потрясающей красоты я никогда больше не видел. Нет,никаких тоннелей, никаких ангелов... Я попал в мир, которыйнаходится за пространственно-временной гранью.

- Может, это просто предсмертные галлюцинации?

- Не думаю. Я ведь стал сам врачом-клиницистом и привыкставить диагнозы. И тут тоже поставил... Я как бы пролетал мимокакого-то объекта на суб- и сверхсветовых скоростях. При этомобъект будто бы выворачивается наизнанку. Становилась видна егоструктура.

- А попроще...

- Ох, попроще мне сложнее.

- Итак, ты на что-то смотрел...

- Нет. На меня что-то смотрело. И под этим взором яперемещался над очень странной долиной. Ее края не то уходиливвысь, не то загибались вниз, или то и другое одновременно. Вконце концов я достиг последней черты. Это был обрыв немыслимойвысоты. Но я не боялся туда упасть. Там, внизу, были не тосущества, не то строения... И мне хотелось туда. Но тут я вдругувидел лица моих однополчан, и меня потянуло обратно.

- А после того, как ты прилетел в тело...

- Перелился... Так точнее будет. Я был словно жидкостью. Именя перелили из одного сосуда в другой.

- Ну ладно. И тогда ты резко и жутко изменился.

- Жутко, но не резко. Жуть меня взяла, когда я пришел послеАфгана. Новый наступающий 86-й год я встретил на верхней полкепоезда Ашхабад - Москва. У меня ни копейки денег не было, но мнена это было плевать с высокого бархана, потому что я знал, чтоеду домой, и мне даже не верилось, что это происходит. И когда яв 6 утра 3 января ступил на обледенелый перрон Казанскоговокзала, я был так счастлив!

- Погоди, а когда языки-то ты стал изучать? До Афгана илипосле?

- Начал я интересоваться фарси и его родственниками, какдревними, так и живыми (ненавижу выражение "мертвый язык";

мертвых языков нет, есть умолкнувшие. Многие из древнихвыглядят на редкость живыми по сравнению со многими нынезвучащими), еще до армии, в институте. Всего лишь для того, чтобычитать в оригинале Хайяма. Имеющиеся прекрасные переводы - этопереводы с подстрочника. А я-то хотел понимать все сразу! Ядавно, например, хотел прочитать и Артюра Рембо. Но я не могвзять в руки русский перевод, пока мне не подарили оригинал. Ещес тех времен я не признаю иноязычную поэзию в переводе.

А в Афгане был не фарси. Там был его провинциальныйродственник дари. Несколько опуштуненный, обарабенный в XVIIIвеке во времена Надир-шаха. Это не арабские языки, они иранскогокорня.

Единственные мои источники языков - это живые их носители.

Сперва у меня, конечно, не было никаких таких знакомых. Якрутил ручку приемника и ловил радиостанции, вещающие наоригинальных языках. Перенимал интонацию, звучание, чтоназывается, висел на языке. А затем у меня появились друзья вразных уголках планеты.

Начались переписка, общение. Им проще сюда приехать...

- Общение через Интернет?

- Дома у меня не то что компьютера, печатной машинки нет. Ноблагодаря приятелям со многими общаюсь через Интернет-кафе. А восновном я люблю бумажную почту.

- Насколько мне известно, происхождение у тебя не очень-торабоче-крестьянское - и ты с детства, наверное, знал какие-тоязыки?

- В 4 года я заинтересовался энтомологией. Она вывела меня налатынь. Германские языки - вообще моя любовь.

- Погоди, у тебя в семье разговаривали на каком языке?

- На русском, конечно. Отец хорошо знал немецкий,интересовался шведским, но под конец жизни он его забыл ивременами спрашивал меня, как будет по-шведски то или другое.

Бабушка в начале 50-х три года работала в Монголии ветврачом ихорошо до конца жизни помнила монгольский. Отец с бабушкойговорили на этих языках, и я проникся их тканью. А от прабабушкиосталось много дореволюционных книг, ее гимназических учебников.

Они были моими настольными книгами.

Детских книжек у меня практически не было. Единственная -носовская "Незнайка на Луне".

- Она не очень-то и детская...

- Да, это популяризированный "Манифест коммунистическойпартии". Но сами приключения очень прикольные, конечно. А обостальных героях, Дюймовочках, Чиполлинах и Винни-Пухах,понаслышке я знал, конечно, но в руки не брал.

- Вернемся все же к полиглотству.

- Да, латынь вывела меня на германские языки. В 9-й класс меняне хотели переводить из-за незнания английского. Я, как все дети,начал изучать английский с 5-го класса вон в той, соседней, какее называли, "общебандитской политехнической школе", наводившейшухер на весь Черемушкинский район. Из нашей школы, заметь, вышлонесколько очень видных уголовников. Из жалости мне все жепоставили тройку по английскому.

- И где-то накануне Олимпиады 80-го года, когда я уже был вВетеринарной академии, начался прорыв плотины - в смысле освоенияязыков. Я это так почувствовал. Я попробовал работатьпереводчиком. И меня тут же пришили к американцам и итальянцам.

Эти языки я более или менее знал.

А потом на моем курсе и вообще в академии учились ребята изстран тогдашнего соцлагеря, из недавних африканских колоний.

Учиться у них колониальным языкам не было смысла, но они меняобогатили своими племенными языками. Они были польщены, что яэтим интересуюсь, я им помогал в русском... Возможно, с этого всеи началось. К окончанию академии я сносно знал 6 языков. Чтопослужило поводом начальнику особого отдела нашей частизаподозрить меня в шпионаже на 6 разведок. А когда выяснилось,что я знаю еще и латынь, меня сочли к тому же и латинскимшпионом. Все это было в 84-м. Оруэлл мне накаркал.

- Ага. А после контузии плотину прорвало окончательно?

- Да. Но ее нельзя считать точкой отсчета. Она сталасвоеобразным мощным трамплином. Но этот трамплин обошелся мнеслишком дорого.

- То есть?

- Контузия до сих пор периодически мешает мне жить. Сказать,что у меня в это время болит голова, - это ничего не сказать.

Словно какой-то спелеолог, заблудившийся в моих извилинах,вдруг начинает долбить изнутри мне дырку в черепе.

И однажды до меня дошло, как спасаться... Как говорятпсихологи, стресс - это не то, что с вами произошло, а то, как вык этому относитесь. Исходя из этой же логики, я приложил тезис ксфере искусства. Если со мной происходит что-то черное, будь торазбитая любимая чашка или разбитая любовь, прекрасно, обзовемвсе это акцией по деструктивному искусству, напишем арт-документацию, что-то типа пресс-релиза. Все - стресс впитается вэтот манифест!

- А психиатры к этому как относятся?

- Я сам немножко психиатр. В армии, не потеряв квалификацииветеринара, я перековался в медика. Там у меня была богатейшаяпрактика...

- Ветеринарная?

- По двуногим безрогим скотам... Даже роды приходилосьпринимать...

- В армии? У мужиков?

- К сожалению, у женщин. И у местных афганок, и у офицерскихжен.

- Мы ушли от психиатрии...

- Да, там была самая богатая практика по хирургии ипсихиатрии.

- Тогда так: какой ты сам себе поставишь диагноз?

- Диагноз... Я неисправикинг словообразоварвар имультименталист.

- Это страшнее любой паранойи!

- В общем, "Я набело пишу в черновиках" - это и диагноз, итворческий метод одновременно. Я начал заниматься искусствомпосле очередной моей не очень светлой ступеньки в жизни, я решил,что мне нужно уйти в какой-то другой мир. Теперь я художник,поэт. Этим живу.

Девять с половиной лет назад меня постиг развод с той, чтопыталась изображать из себя мою жену, но оказалось, что она немоя половинка и даже не сто двадцать шестая... У меня былотошнотворное состояние, депрессия. И это надо было излечить. Воттогда-то я и начал превращать эту ситуацию в произведениеискусства. С тех пор незаметно втянулся. Стал участвовать ввыставках, арт-проектах, меня начали приглашать. Появилась дажекакая-то международная известность.

- Ты как-то сказал, что, кроме 93 языков, которые знаешьдосконально, тебе известно еще примерно столько же?

- Да, 7 - 8 десятков еще понять могу.

- А откуда берешь носителей этих языков?

- Мне пишут из разных концов мира, присылают книги, приезжаютсами. Познакомился, например, недавно с девушкой, она гражданкаСША. Очень интересная полукровка. Ее отец - белый американец, амать из индейцев-шайенов. Сама по специальности индианист. Она иподарила мне шайенский язык, родной язык ее матери. Потрясающий!Ничего подобного я раньше не видел. Племя, чудом уцелевшее в XIXвеке от геноцида.

- Я видел, как ты рисуешь всякие непонятные иероглифы, читаешьпо ним стихи... Значки такие странные.

- Индейцам русский язык тоже странен и не менее непонятен.

Языки не сложные. Я хотел бы подчеркнуть, что сложных языковвообще нет. Есть непривычные. В любом языке - своя логика,нетрудно постигаемая, и к ней просто нужно привыкнуть,пропитаться. Ощущение такое, словно становишься губкой. Водавпитывается. Но губку сжал - и все вытекло, а здесь из тебяничего уже не выходит.

Есть языки редкие, не имеющие родственников. Это албанский,юкагирский (Северо-Восточная Сибирь), язык айнов, коренногонаселения Японии, есть язык гералао, на нем говорят около 3000человек. Это с границ Бирмы, Таиланда и Камбоджи.

- А вот этот человек на фотокарточке у тебя откуда взялся?

- Он гражданин Китая, из провинции Юнь-Нянь, где растетзнаменитый юнь-няньский чай. Он мне как-то привез чай и, какпривесок к нему, - язык.

- Ну как это? Как ты язык из него выколупываешь?

- Это самое сложное. И откровенно скажу: не знаю. Но когдачеловек сидит рядом со мной, мы говорим на одном языке. С этимчеловеком мы сначала говорили по-китайски, по-японски, потомоказалось, что он владеет и английским. Я сразу перешел на него,затем выяснилось, что он изучает русский, и я начал говоритьфразы и по-русски. И вот во время этого общения я чувствую, что вменя каким-то таким радиоактивно-опалесцирующим облаком входитнеизвестное мне наречие.

Не знаю, как это. Никакой мистики, экстрасенсорики в этом янаходить не склонен. Вот сейчас про меня пытаются писатьисследование в московском Институте психологии, и профессор,которая взялась за меня, предположила, что это явление, которое ванглоязычной литературе называется channeling.

- Канализация.

- В общем, это некое прямое подключение к тому, что Вернадскийназвал ноосферой.

- А я вот какой-нибудь язык, кроме русского устного,письменного и нецензурного, знаю?

- Думаю, да. Далеко не все, но есть очень много людей, которыеявляются неосознанными полиглотами. Им просто надо об этомнамекнуть.

(Пауза).

- Так. Мы выяснили, что я носитель языка науатль. Языкаиндейцев Юкатана. Откуда он во мне взялся?

- Ты больше похож на шумера, нежели на индейца майя. Тебе быбольше пошло писать клинописью, чем ацтекскими иероглифами.

- А что? Мне нравится клинопись.

- Я и говорю - финикийский шпион!

- Все равно это пахнет какой-то мистикой.

- Никакой мистики в этом нет. Люди назвали когда-то мистикойто, что они с первого, второго, третьего раза не могли объяснитьв рамках привычного. Само слово "мистика" переводится как"туманный".

- Так ты же сам не понимаешь, как узнаешь языки!

- Мне с потолка или неба ничего не сваливается. Я их изучаю,прилагаю усилия. Другое дело, что я пока не могу объяснитьпервичные импульсы к изучению того или иного, ключи, подсказки,как они звучали, если умолкли, и как они звучат, если я еще неслышал вокализацию этого языка, каким конкретно способом это комне приходит.

- Если не знать, что вот это - надпись, может показаться, чтопросто узорчик...

- А обычно так и воспринимают. Так вообще воспринимаются моиязыковые картины, даже если они написаны в более привычныхалфавитах.

- Те же арабы... Суры Корана...

- Да, это визуальная поэзия.

- А кого ты сейчас поглощаешь?

- У меня на очереди язык икшью и айнский. Айны - это понятно,а икшью - это Индонезия, остров Калимантан. Там на нем говорятоколо 2000 человек. А вот, например, таинственное племя догонов,которые поклоняются Сириусу.

- Ты и их язык знаешь?

- Да. У них письменность нахси. Со мной учился один паренек изМали. Он был из племени догонов. И с удовольствием, но не безосторожности посвящал меня в свой язык. Показывал: вот так ониговорят обиходно, а так можно общаться только со жрецом.

Рассказал про их святилище, куда до сих пор ни один белыйчеловек не смог проникнуть. У догонов есть мужской язык, женскийи язык промежуточного пола! И он сейчас сохраняется как языкдухов, язык хранителя пещеры, где спрятано их святилище. Кто былиэти среднеполые?.. Остается только предполагать.

- Расскажи про свои обиды.

- Мне обидно, когда мое так называемое полиглотствовоспринимают как некую эпатажную самоцель, способ выпендриться,как некое лингвистическое плюшкинство. Это не так! С однойстороны, это для меня стройматериал для того, чтобы построитьсвой уникальный авторский арт-космос. А с другой - это...разумное существо со своими капризами, всплесками характера. Яиспытываю досаду от того, что "циклятся" на моем знании множестваязыков и не хотят воспринять ничего другого.

- А на самом деле ты белый и пушистый.

- Да, только сейчас болею.

- А достоверно ли знание всех тех языков, которые ты узнаешьбог весть каким способом?

- Спасибо, что ты сказал "бог весть", а не "черт знает". А тоя из-за этого вынужден был поссориться с несколькими своимидрузьями. Они называли меня агентом дьявола. Они никак не моглиповерить в то, что этот симбиоз языков можно получить, не заложивдушу.

- Я про другое. Вот к тебе приходит "облак". Но язык - это нетолько его логика, а и слова. Откуда берутся слова?

- Я чувствую общую ткань языка. Конечно, очень редко, нобывает и так, что приходят слова, которые мой информатор мне неговорил. Но вообще-то слова - только от носителя.

- А не перепутываются у тебя все эти языки? Все же почти двесотни...

- Нет! Они очень помогают друг другу. По своему опыту я знаю,что наиболее успешно изучать одновременно от 2 до 5 языков,принадлежащих разным языковым семьям. Именно такая контрастностьпомогает их усваивать.

- Ты можешь читать трещины на асфальте как какой-то связныйтекст?

- Что делать! Я не виноват в том, что процентов 80 этихслучайных ветвлений, совершенно независимых от человека черт ирезов так здорово попадают в самые разные языки! Остаетсядобавить лишь недостающие интонационные ключи, отсечь что-толишнее... И получается потрясающий вплавленный в этот мир текст.

Его не стоит воспринимать как чье-то послание. И главное здесь- не столько полиглотство, сколько присутствие авторскоговосприятия мира.