Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

ВЕНЕЦИАНСКАЯ ЛИХОРАДКА.

Венеция-58: конкурсов стало больше, градус ожиданий - выше,вне конкурса - Эрик Ромер и голливудские звезды.

"Жить в Венеции все равно, что жить в музее Пегги Гуггенхейм",- сказала на пресс-конференции голливудская звезда Хелен Хант.Ей, конечно, виднее. Но тогда музей Пегги Гуггенхейм, должнобыть, очень жизнерадостное место. Во всяком случае, в бывшемказино на острове Лидо бурная фестивальная жизнь кипела с восьмиутра и до поздней ночи. Подступы к нему превратились ввелосипедную стоянку, а на ступеньках его разноязыкая публика ижурналисты ели чизбургеры и пили пиво, болтали по мобильникам,снимали телесюжеты.

Народ двигался к кинозалам или толпился около больших фанерныхщитов, на которых трепыхались белые листочки зрительских реплик.Южный темперамент публики и привычка к общественному обсуждениюдел выплескивались в размашистых рисунках а-ля комикс, аккуратнонаписанных язвительных посланиях и размашистых отзывах, где слово"merde" шло в каждой строчке; прямых обращениях к директоруфестиваля Альберто Барберу и яростных "no comments!" по поводубилетов за 40 тысяч лир в Гранд-зал Дворца кино. Самоеудивительное, что обнаруживал этот саморазвивающийся мониторинг,так это то, что публику интересовало все. Не только "И.И.

Искусственный интеллект" Стивена Спилберга или новый фильмлюбимца фестивальной Венеции Вуди Аллена, не только премьера"Духов Марса Джона Карпентьера" или фильм "Из ада" с Джони Деппом- само собой разумеющиеся хиты, премьеры которых шли внеконкурса. Народ равно ломился на внеконкурсную программу "Новыетерритории", где показывались экспериментальные, некоммерческие,дерзкие по замыслу ленты, например, новый фильм Катрин Брейя"Короткая встреча" ("Brief crossing") или телефильм Спайка Ли прооснователя движения "Черных пантер", убитого в 1989-м. Или наретроспективы Ги Дебора и Анджея Мунка.

На фоне этой фестивальной лихорадки беспрецедентное решениеорганизаторов фестиваля сделать в этом году два официальныхконкурса вместо одного - появился еще конкурс "Кино сегодняшнегодня" (именно в этом конкурсе был фильм С. Бодрова-мл. "Сестры") -выглядит не таким уж экзотическим жестом.

"Мы пытаемся идти против ожиданий, сыграть с двумя конкурсамии различиями между ними, чтобы возник момент удивления илюбопытства, - объяснял Альберто Барбера свое решение(естественно, речь идет об удивлении и любопытстве прежде всегопокупателей фильмов). - Самые оригинальные фильмы вне конкурсаедва ли могут быть замечены, если их режиссеры не голливудскиетяжеловесы и если в них не играют первоклассные звезды".

Скептики обвиняют Барбера в том, что он идет на поводу упродюсеров, которые упираются и не хотят давать фильмы вовнеконкурсную программу. Но нельзя не видеть, что расширениеконкурсной территории похоже на появление нового порта в старойгавани: больше фильмов - больше выбор для дистрибьютеров, вышеградус фестивальных баталий. Фестиваль в Венеции явно борется зарасширение своей сферы влияния, которая несколько сузилась в80-90-е (по сравнению с Канном и Берлином).

Другое дело, что на нынешнем фестивале вторая конкурснаяпрограмма "Кино сегодняшнего дня" выглядела довольно аморфной иочевидно проигрывала традиционному конкурсу, собравшему сильную иразнообразную двадцатку лент. Обещанный момент удивления тем неменее наступил - в миг, когда жюри во главе с режиссером НанниМоретти (тем самым, чья картина "Комната сына" получила "Золотуюпальмовую ветвь" в Канне в этом году) объявило, что "Золотой лев"достанется индийскому фильму "Свадьба в сезон дождей". Егорежиссер Мира Наир (у нас она известна по фильму "Камасутра:история любви"), успешно работающая в Штатах, на этот разпопыталась вписать в канву традиционной индийской свадьбы (гдежених и невеста впервые друг друга видят за день до обручения)сразу несколько современных любовных историй. Лирико-комическуювлюбленность профессионального устроителя свадеб, драму невесты,открывающей жениху накануне обручения историю своего романа сколлегой, и трагическую историю ее кузины, молодой женщины,ставшей в детстве жертвой педофила - богатого американскогородственника. То, что педофилом оказывается именно "американский"индиец, в контексте фильма выглядит не случайным, посколькуистинный сюжет, который, похоже, интересует Миру Наир, - встречатрадиционной национальной культуры и западной цивилизации. Именноэтот сюжет сплавляет в единое целое эклектику фильма, гдепротяжные переливы обрядовых песен соседствуют со скороговоркойанглийского в бытовой речи, условность жанровых схем - с правдойнепростых современных семейных отношений, сочная живописностьиндийских танцев -- с урбанистической поэзией азиатскогомегаполиса... Надо ли говорить, что в этом сплаве у Миры Наиртрадиция в итоге становится синонимом этики? С другой стороны,конфликт западной и индийской культур оказывается надуманным:болезненная тема педофилии и возможности борьбы с ней как разодна из тех тем, которые сегодня активно обсуждаются и в Европе,и в Америке. Да и о проблемах мультикультурных обществ обожаютдискутировать культурологи в западных университетах.

Почему именно этот фильм получил "Золотого льва"? При том, чтоон очень профессионально и филигранно сделан, при том, чтоадресован одновременно и домашней индийской аудитории, и западнойпублике, он по большому счету не несет открытий. Ситуациястановится немного более понятной, если сравнить фильм Миры Наирс картиной "Голливуд, Гонконг" (реж. Фрут Чан), иранской лентой"Тайное голосование" (реж. Бабак Пайами) и корейским фильмом"Адрес неизвестен" (реж. Ким Ки-Дук). При всей разножанровостиэтих картин для всех для них чрезвычайно важным оказывается этотсамый момент встречи двух миров - технологической (идемократической) цивилизации и маргиналов традиционного мира.Случайно или нет, но эта тема оказалась одной из самыхсущественных для фестивального конкурса. Самой радикальнойкартиной в этом ряду оказалась новая лента Ким Ки-Дука, которогомосковская публика знает по шоковому "Острову" (он сейчас как развыходит в прокат) и по фильму "Реальный вымысел" (показан наММКФ). При том, что все фирменные примочки Ким Ки-Дука налицо(типа глотания героем мотка железной проволоки, чтобы потом этойпроволокой, извлеченной понятно откуда, душить врага в тюремнойкамере), самый сильный шок производят не они даже, а, собственно,то пространство, в котором все это происходит. В этомпространстве, строго говоря, исчезают равно и традиция, ицивилизация.

Цивилизация, представленная для местных аборигеновамериканской военной базой, сводится к порножурналу "Hustler",ломаному английскому как критерию образованности и наркотикам, ккоторым приучает местную девчонку тоскующий солдатик. Отискаженной традиции же остается, пожалуй, только стрельба из лукагордых ветеранов гражданской войны, да, пожалуй, специфическийбизнес двух маргиналов - ловля собак для продажи их мяса вместную забегаловку. Перед нами - окраина сразу двух миров,"ничейная земля", которую время от времени перебежками илиползком пересекают на учениях солдаты и по которой бродят"сталкеры" поневоле - дети, не знающие другого мира.

На мой взгляд, это если не лучший фильм фестиваля, то лучшийфильм Ким Ки- Дука точно. Фильм о том, что происходит, когдакончается история. Парадокс, но именно в этом фильме, гдережиссер уходит и от завораживающей магической красоты "Острова",и от виртуальных игр "Реального вымысла", создавая эту "зонувстречи" (точнее, невстречи) двух культур, Ким Ки-Дук ставитсамые мучительные вопросы к истории ХХ века. Вопросы, на которыеответов еще нет. Неудивительно, что этой неуютной печаливопрошания, окрашенной к тому же черным юмором, жюри предпочложивописную и оптимистическую индийскую картину, оставляющуюзрителя в предвкушении хеппи-энда.

Впрочем, другую ленту, иранскую, в которой встреча демократиис традиционным исламским миром обретает черты комедии абсурда,жюри оценило по достоинству. Бабак Пайами, режиссер фильма"Тайное голосование", получил приз за режиссуру. Лаконичная,стильная road-movie, показывающая один день путешествия сизбирательной урной по далекому иранскому острову городскойдевушки и сопровождающего ее солдата, сделана по идее МохсенаМахмальбафа. И несет все фирменные черты фестивального иранскогокино: монохромный пейзаж пустыни, психологическая тонкость иненавязчивость в создании образов героев, мгновенные зарисовкинравов...

Плюс изящная комедийность сюжета, в котором за убегающимизбирателем гонятся на джипе с солдатом, где светофор посредипустыни всегда встречает красным светом, где голосуют за Аллаха(хотя его и нет в списке кандидатов) или не голосуют вовсе,потому что, хозяйка не велит, а да и не понимают фарси...

Эта иранская лента самым неожиданным образом рифмуется сдругой абсурдистской комедией, снятой австрийцем Ульрихом Зайдлем(Ulrich Seidl). "Собачья жара" ("Hundstage") показывает другойсамодостаточный мир, уже не на окраине исламского мира, а наокраинах Вены. Аккуратные газончики, чистенькие домики,геометрически расчисленное пространство. Ставни почти бесшумноопускаются, отгораживая своих хозяев от соседей. Белейшие ставни,идеально чистые стены, ряды домиков создают стерильноепространство, основная характеристика которого - замкнутость. Какна картинах Магритта: за окном - сворачивающийся листнарисованного неба, за ним - стена, тупик. Это мир, в которомпрорваться к другому невозможно, даже если этот другой - муж, скоторым объединяет погибший ребенок. Горе отчуждает друг от другаи связывает крепче любви. Статичный кадр, в которомнеразговаривающие (вообще ни слова) супруги тихо раскачиваютсяпод дождем на двух детских качелях, а между ними зияет пустотатретьих, невозможно стереть из памяти.

Каждый пробует свои заменители жизни. Кто-то - ожесточенный,почти механический групповой секс; кто-то использует боль какединственное свидетельство человеческого контакта; для кого-топривычный ритуал - замена всему. А кто-то, обуреваемыйблагородной жаждой мщения, а заодно и национального единства,заставляет приятеля под пистолетом исполнять государственныйгимн, не забыв предварительно ради торжественности момента зажечьему свечу в заднице. Похоже на "Заводной апельсин" Кубрика,вывернутый наизнанку, - пробуждать лучшие чувства можно толькопистолетом у виска. Фильм Ульриха Зайдля, выверенный до кадра,беспощадный, как безнадежный диагноз, отстраненный, как зеркало,выстраивает тему закрытости, замкнутости как фугу, где каждыйновый сюжет оказывается новой вариацией предыдущего.

Все они объединены безумной девочкой, надоедающей попутчикамбесконечными перечнями, заимствованными из рекламных клипов иглянцевых журналов. В отличие от сюрреалистов, у Зайдля и безумиене рецепт, не откровение, а просто расхожий набор клише. Фильм"Собачья жара" (он, кстати, куплен нашими прокатчиками)заслуженно получил Гран-при фестиваля.

Что касается остальных итогов основного конкурса, то призы залучшую мужскую и женскую роль получили итальянцы СандраЧеккарелли (Sandra Ceccarelli) и Луиджи Ло Кассио (Luigi LoCascio), сыгравшие в сентиментальной любовной истории "Свет моихглаз" главные роли. Жюри, видимо, проявило вежливость поотношению к хозяевам фестиваля, не обойдя вниманием итальянскоекино. Приз за лучший сценарий отдан мексиканцу Альфонсу Гуарону,после голливудской "Маленькой принцессы" и "Больших надежд" поДиккенсу снявшему свой первый фильм на родном испанском - "И какмама".

Молодым актерам Диего Луна и Гаэл Гарсиа Берналу, которыесыграли в нем двух юных оболтусов, влюбленных в 28-летнюю даму,которая оказывается смертельно больна, была вручена премияМарчелло Мастроянни.

Почетная премия за заслуги в кинематографе была вручена мэтруфранцузской новой волны Эрику Ромеру, новый фильм которого "Ледии герцог" был показан вне конкурса.

Жанна ВАСИЛЬЕВА, спец. корр. "ЛГ".

ВЕНЕЦИЯ-МОСКВА.