Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

Этот необычный секретарь.

Петру Михайловичу Дорофееву исполнилось 75 лет. В органномзале филармонии Кузбасса состоялся концерт хора ветеранов войны итруда. Казалось бы, какая связь между этими событиями - концертоми юбилейной датой партийного работника? Дело в том, что впрограмму хора входит немало песен, написанных на стихи ПетраМихайловича.

В годы Великой Отечественной войны он был курсантомавиационного училища. Переживал, что на фронт попасть не успел.Годы учебы, комсомольской работы. Затем - секретарьНовокузнецкого горкома партии, курировавший вопросы идеологии.Потом Петр Михайлович несколько лет возглавлял орготделКемеровского обкома. И стал секретарем обкома, главным идеологомобласти.

"У вас какой-то необычный секретарь обкома", - эту фразудовелось слышать не раз. Так или примерно так говорили солидныемосквичи, побывавшие на кузбасском вечере в ЦДРИ. О "необычномсекретаре" были разговоры и в Иркутске во время проходивших тамдней культуры Кузбасса, и в Новосибирске в пору творческихфестивалей. Да и гости земли Кузнецкой - особенно писатели,композиторы, художники - не могли не заметить откровеннуюнепохожесть Дорофеева на его коллег из других регионов.

Никого не хочу обидеть, но в не столь давние времена впартийных органах выработался особый стереотип "начальникаидеологии", которого неизменно придерживались практически все,занимавшие столь большую должность. Это прежде всего подчеркнутаядистанционность от окружающих, неизменно важный вид, нетерпимостьвозражений, а в речах и даже разговорах - непременная тональностьруководящих указаний. Так вот, ничего этого в Петре МихайловичеДорофееве не было.

Нет, руководителем он был строгим, свое положение прекрасноосознавал. Убежденный коммунист не по службе, а по душе, святоверил в правоту партийных идей, в справедливость решений ЦК. Исвои прямые обязанности выполнял, можно сказать, безукоризненно.И наказывал строго того, кто этого заслужил. Но при всем при томудивительная человечность этого партийного босса, егонепреходящее внимание к людям, открытость и доступность вызывалиискреннее уважение окружающих, веру в честность и справедливость.

Попробую подтвердить сказанное несколькими фактами, которымбыл свидетелем.

Москва. Центральный Дом работников искусств (ЦДРИ). Творческийотчет мастеров культуры и искусств Кемеровской области.

Кузбасс!

Если в карту Сибири всмотреться, На ней обозначены Контурысердца.

И бьется оно, И Отчизна внимает Рабочему ритму Кузнецкогокрая!..

Это - строки Геннадия Юрова. Из стихотворения, написанного какраз к тому творческому отчету в столице. Именно этими стихами посценарию должен был открываться концерт кузбасских мастеровискусств в ЦДРИ. Читать их доверили молодому талантливому актеруобластного драматического театра. Даже костюм новый ему по этомуслучаю сшили. Все отрепетировано.

Но прежде чем начаться концерту, как это и полагалось,вступительное слово было предоставлено секретарю Кемеровскогообкома КПСС П. М. Дорофееву. И он вышел на сцену - подтянутый, вэлегантном костюме. Выступать Петр Михайлович отлично умел и посей день умеет. Но вдруг сам себя прервал секретарь обкома:

- Я могу говорить о Кемеровской области бесконечно. Но живет иработает у нас прекрасный поэт Геннадий Юров. Лучше, чем он, онашем крае Кузнецком не скажешь. Геннадий написал:

Кузбасс! Если в карту всмотреться...

Готовый к выходу, ошарашенно стоял за кулисами среди другихартистов и тот, кому предстояло с этими же стихами выйти насцену. Но Дорофеев на репетиции не был, и этого он, понятно, незнал. Он увлекся происходящим. Ему очень нравились стихи Юрова, ион дарил их столичному залу, дарил от всей души. И взволнованнозакончил:

В глубинах земли, Недоступных для взора, - Кузбасс! - Этосветится сердце шахтера!

И в буднях эпохи, и в каждом из нас пульсирует гордое имя -Кузбасс!

Это было неожиданно. И зал буквально взорвался аплодисментами.Так начался творческий отчет кузбассовцев в Москве.

Мне посчастливилось познакомиться с ним в начале 60-х годов вНовокузнецке. Группа молодых творческих работников задумаласоздать при горкоме комсомола городское творческое объединениемолодежи - ТОМ. Автор этих строк - тогда актер и режиссерНовокузнецкого театра - входил в оргкомитет. И пригласил нас ксебе на беседу секретарь горкома партии по пропаганде и агитацииДорофеев.

Откровенно говоря, собираясь в высокий кабинет, мы боялись,что он зарубит идею на корню: мол, знаем вас, молодых датворческих, которых в рамках держать надо. Есть в горисполкомеотдел культуры, зачем нам еще какое-то творческое объединение?Вон в Москве и поэты, и художники как распустились...

Думали, примерно так нам скажет горкомовский секретарь. Темболее, что в столице Никита Сергеевич, уже подзабывший прооттепель, недвусмысленно высказался о том, что художников надодержать в узде.

Но, к счастью, мы ошиблись. Заинтересованно встретил нашипредложения Петр Михайлович. Вовсе не свысока расспрашивал обудущей структуре ТОМа. Короче, именно после той встречи иначалась жизнь первого в Советском Союзе городского творческогообъединения молодежи. Вечера поэзии, выставки, праздники,неожиданные творческие рейды...

Есть в авиации такое выражение - "взять на себя". Это значит:штурвал - на себя, и машина идет вверх, набирая высоту. Дорофеевслужил в авиачастях. Но когда партработник говорит: "беру насебя", речь скорее не о наборе высоты, больше - обответственности, серьезной ответственности за общее дело.

Простой пример. Громили тогда в центральной прессе художников,которых уничижительно именовали абстракционистами. Под эту маркуподводили любых живописцев, осмелившихся отойти отфотографического изображения, экспериментировавших с цветом иформой. А в Новокузнецке жил в те годы талантливый художникЭдуард Зеленин (увы, сегодня он плодотворно работает во Франции).Его за тот самый "абстракционизм" исключили из ленинградскоговуза. А он и дома, в Сибири, в своей крошечной однокомнатноймалогабаритке продолжал писать удивительно яркие необычныеполотна, которые видели только друзья автора. Узнал о ЗеленинеДорофеев. Согласился сходить к нему в гости, познакомиться и схудожником, и с работами. И вдруг:

- А мне очень нравится... Давайте устроим выставку. Зачем унас ТОМ существует? Пусть люди посмотрят, выскажут свое мнение...

И в кинотеатре "Космос" вывешены были картины Зеленина. Икнига отзывов была, где далеко не все записи были восторженными.Напомню, что к тому времени уже состоялся памятный хрущевскийразнос художников в Манеже. Однако Петр Михайлович решился ивозможные удары взял на себя.

Откровенно говоря, не всегда и не все проходило в работе ТОМагладко. И тогда, и даже сейчас мало кто верит, что секретарьгоркома партии дал разрешение на трансляцию по городскойрадиосети (30 минут, раз в неделю) специальной передачи "ТОМ вэфире". Причем без всякого утверждения, без какого-либосогласования (!) текста. Прямой эфир. Вроде бы не могло такогослучиться. Но так было.

Молоды мы были, ошалели от полученной свободы и постепенно,как говорится, обнаглели. В одну из передач навключалисобственные стихи, отнюдь не оптимистические. Так сказать, лирикас грустью. Не прошло и половины времени передачи, какзвукооператор говорит: "Все. Завязывайте. Вас вырубили".

- Как?

- Позвонил секретарь горкома Дорофеев, приказал немедленнопрекратить передачу...

Ох, и досталось же нам тогда от Петра Михайловича! Впервыевидел я в тот час Дорофеева воистину гневным, жестким: "Хотите,чтобы не только передачу, вообще ТОМ закрыли? Думайте, чтоделаете!..".

Потом уж мы согласовывали с ним радиосценарии. Да и самиосторожнее стали.

К поэзии у Дорофеева всегда было особое отношение. Он старалсяне пропустить ни одного выступления новокузнецких стихотворцев.Нет, не для контроля. Интересно ему было. И много-много позднееузнали мы, что сам Петр Михайлович давно пишет стихи. Только оних раньше никому не показывал.

Выйдя на пенсию, "раскрылся". А ведь мог выдумать себепсевдоним и печататься, и даже сборники выпускать. Кто бысекретарю обкома посмел отказать?

- Понимаешь, я ведь знаю, что я не поэт, - недавно говорил мнеПетр Михайлович. - И всегда знал, но люблю стихи, не могу неписать. А когда в обкоме работал, почему вам не показывал?Боялся, что вы все меня критиковать постесняетесь... Сейчас я -пенсионер, пишу в свое удовольствие. А настоящие стихипо-прежнему люблю. Очень...

Он не только любит, он по-настоящему чувствует истиннуюпоэзию. Нет, не случайно именно Петру Михайловичу Дорофеевупосвятил проникновенные строки великий русский поэт, наш землякВасилий Федоров. А уж Василий Дмитриевич в людях разбиралсябезошибочно.

Правда, были у Дорофеева свои слабинки. Так, увлечен он былнепомерно той самой наглядной агитацией, которая в будни, аособенно в праздники заполняла не только улицы городов, но иобочины на автотрассах. Эта самая "наглядная" была конькомДорофеева. Он даже книгу об этом выпустил.

Искренне верил в огромное воспитательное значение лозунгов,плакатов, стендов. Между собой мы над этим посмеивались, но емусказать о том, разумеется, не смели.

И еще одна весьма существенная деталь биографии юбиляра. ИзКемеровского обкома партии его пригласили в Москву. Наответственный и весьма почетный пост первого заместителяпредседателя Фонда культуры всей страны. И он уехал в столицу. Истал там работать всерьез, с сибирской искренностью, бескорыстно,не зная отдыха, преодолевая возникающие трудности. Квартиру,правда, не получил, но уже знал адрес, где ему вскоре будетпредоставлено жилье. И вдруг... вернулся в Кузбасс. Почему? Иныеглядели на него как на ненормального: жить в столице, быть там наруководящей должности - и снова приехать в Кемерово?!

- Не могу я жить в Москве, - сказал он тогда. - Знаешь, чтобольше всего меня там даже не удивило, скорее обескуражило?Равнодушие! Массовое равнодушие. Практически никому ничего ненадо, кроме решения личных вопросов. Я уж не о большом деле, осамом элементарном. К примеру, в помещении фонда стены покрасить- проблема. А уж о другом... У нас в Сибири, в Кузбассе всепо-иному. Я привык, что дело - на первом месте. Да к тому жездесь настоящие друзья, здесь все родное. Нет, не столичный яжитель. Я - кузбассовец. Им был, им и останусь... А чины,должности, положение - это все преходящее...

Ему предлагали вернуться в белокаменную. Не согласился. Народной земле встретил свое 75-летие. И вот в филармонии хорветеранов войны и труда исполнил его песни. И в зале были люди,много лет знающие этого человека, у которого на земле Кузнецкойнемало искренних друзей.