Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

Джонсон.

Экспедиция "Известий".

Окончание таймырской серии "Экспедиции "Известий". Начало вномерах от 16 и 18 мая.

.

Чемодан.

Почти сорок лет назад, 14 сентября 1961 года, в Норильскепоявился весьма странный молодой человек. Несмотря наустановившиеся уже в Заполярье холода, он был в демисезонномпальто, в руках держал большой деревянный чемодан, в котором,судя по легкому помахиванию хозяина, почти ничего не было. И дажесвоим откровенно южным обликом этот юноша мало соответствовалСеверу. Но, пожалуй, самым необычным для здешних оказалось егоимя.

Звали загадочного человека Джонсон.

Никто, да и он сам, тогда предположить не мог, что день тотокажется вполне историческим не только для его собственнойбиографии, но и для Норильска.

А сюжет будущей жизни этого юноши так затейливо, драматическисплетется с судьбой города и здешнего предприятия-гиганта, чтодаже искусный романист не сочинил бы лучше.

И его экзотичное для здешних мест имя не только в городе, но ина всем Таймыре будут знать все от мала до велика, а произносить- кто с надеждой, кто с благодарностью, кто с опаской, кто спочтением.

Впрочем, и тогда, сорок лет назад, ощущение собственнойзначимости было определенно присуще юному Джонсону. Прямо отавтобуса, доставившего его из аэропорта на Гвардейскую площадь,он гордо проследовал к администратору гостиницы и, торжественносообщив о своем прибытии, попросил ключи от номера, который,дескать, полагается ему как молодому специалисту с высшимобразованием, прибывшему на комбинат по распределению.

К своему великому разочарованию, он узнал, что полагается емувыйти на улицу и, обойдя здание, постучаться в общежитие, где,возможно, найдется для него койка. А на следующий день и вовсеспециалист с высшим образованием был зачислен на комбинат всеголишь плавильщиком, то есть самым обычным рабочим. На первуюзарплату он купил заячью шапку...

По дороге в Норильск мы проезжали как раз по тому самомумаршруту юноши с деревянным чемоданом. Однако вместо маленькогоаэропорта, куда он прилетел, стоит огромный завод "Надежда",который он запускал, поднимал на ноги и на котором прославился.На месте гостиницы, куда его сорок лет назад не пустили, теперьвеличественное здание, в котором он работает. Это - управлениевсего Норильского комбината. А руководитель его и есть тот самыйюноша с пустым чемоданом.

Ныне генеральный директор Горно-металлургической компании"Норильский никель" Джонсон Талович Хагажеев.

Герой Социалистического Труда, Лучший менеджер России (естьтеперь и такое звание) 2000 года.

.

Легенда.

Так вышло, что прежде чем увидеть воочию самого Хагажеева, нампришлось долго путешествовать по Таймыру и Норильску, встречатьсяс разными людьми и много чего о Джонсоне услышать. Причемслучалось это порой в самых неожиданных местах и ситуациях. Впоселке оленеводов Попигай, например. Или - на угольной шахте"Котуй". Или - у прилавка продуктового магазина в Дудинке...

Казалось бы, все это достаточно далеко от Норильскогокомбината и забот его руководителя.

Нет, здесь, на Таймыре, все это сплетено достаточно плотно, азависит от комбината и его начальника чрезвычайно много. Да и нетолько на Таймыре.

Таково уж это уникальное предприятие, которое производит 70процентов всей российской меди, около 85 процентов никеля икобальта, практически всю платину и весь палладий России. Апроизводительность труда превысила здесь в прошлом году среднийроссийский показатель в 19 раз. И тут производится более двухпроцентов всего валового внутреннего продукта страны.

Масштабы производства определяют и масштаб возможностей. А внаших условиях - и масштаб ответственности. Вот и получается, чтосвыше половины бюджета всего Красноярского края, около 80процентов бюджета Таймырского округа и 90 процентов бюджетаНорильска формируются за счет налоговых отчислений Норильскогокомбината. Предприятие содержит на свои средства четыре местныхгорода, финансирует федеральные программы по переселениюпенсионеров на "материк", "северный завоз" в регион и много чегоеще из того, что формально относится к заботам государства, а ужникак не частного акционерного предприятия. Но так уж историческии экономически у нас складывается.

И руководитель этого гиганта обречен быть человеком, откоторого зависит слишком много.

Он обречен быть легендой.

Хорошей или плохой.

Ведь возможности тем и отличаются от реальности, что их ещенадо реализовать. Это зачастую непросто.

Всего лишь пять лет назад комбинат был в такой яме, что не могсодержать не только кого бы то ни было, но и сам себя. Долги позарплате собственным работникам составляли более миллиарда внынешнем исчислении. Банкротство казалось неминуемым. Людибастовали, громили кассы с остатками денег, рвались на "материк".

И тогда пришел Джонсон.

Он не просто пришел, а вернулся после десятилетнегоотсутствия. Как, к примеру, Одиссей в Итаку - чтобы порядок вродном доме навести.

Вот какая это красивая история.

Детали.

Она, эта история, в деталях даже еще красивее.

Детали - у людей. На заводах, в цехах, шахтах. Из которых исостоит комбинат, где руководителем Хагажеев.

Юрий Филиппов, нынешний зам Хагажеева, говорит:

- Я приехал сюда с Украины на несколько лет, чтобы льготы напенсию заработать, - Хагажеев оставил меня тут на всю жизнь.

Юрий Козлов, бригадир плавильщиков, вспоминает:

- Когда в 96-м нам перестали платить зарплату, а потом сталируководить из Москвы, мы - я лично - были готовы идти насмерть.Нас бы никто не остановил. Появился Джонсон - все растерялись. Уменя это все перевернуло, так же и у других. Он ведь из той жизнивернулся. Все поверили в чудо. Оно и случилось.

Андрей Грачев, директор по связям с общественностью и СМИ,работает с Хагажеевым несколько месяцев. Он сам профессионалвысокого класса и отмечает у шефа именно эту черту в работе скадрами:

- Его команда - команда вопиющего профессионализма, как нистранно это звучит. Для Хагажеева не имеет значения возраст, егоработник должен быть профессионален и порядочен.

Владимир Касимов, профсоюзный лидер, замечает:

- С нашими людьми сладить никому другому в нынешнихобстоятельствах вообще невозможно. Это люди, которые поставили накарту все и которым нечего терять. Идиллии нет. Этой зимой людивышли на митинг при 50 градусах мороза. А переговоры толькосейчас закончились, и были они крутыми. Не он - так был бы взрыв.Он сам характером крут. Его рабочие любят, а многие итээровцыбоятся.

Идем по медному заводу. Сопровождающий Владимир Михайловрассказывает о том, об этом. Знает все как свои пять пальцев.Показывает на гигантские печи, из которых рвется наружурасплавленный металл, и вдруг говорит:

- Вот тут мы с Джонсоном Таловичем начинали.

Выясняется, что Михайлов работал в 1961 году в одной сменевместе с плавильщиком Хагажеевым, выпускником Северо-Кавказскогогорно-металлургического института. Тут ведь такой порядок:молодой специалист должен пройти все ступени на производстве -начиная с рабочих специальностей. Хагажеев работал плавильщикоми, по словам Михайлова, быстро стал классным рабочим.

- Всем было сразу ясно, что парень пойдет в гору.

Но самое интересное не это, а то, как он, Михайлов, вернулся вНорильск.

Да, они начинали вместе с Джонсоном, но по-разному. Хагажеевпосле института. Михайлов после армии. Потом дорожки разошлись.Михайлов рос как рабочий. Хагажеев как руководитель. Жизньразнесла их далеко друг от друга. Михайлов закончил рабочуюкарьеру, вернулся на "материк". Хагажеев после десятилетнегоотсутствия к этому времени вернулся на комбинат первым человеком.И вспомнил про своего товарища по смене сорокалетней давности.

Нашел его. Нашел ему на комбинате место. Вернул.

Это к такому тезису из легенды: "Джонсон никого никогда незабывает".

Есть и другие тезисы, детали, истории. Не менее увлекательнысами факты.

Табуретка.

Плавильщик с высшим образованием Джонсон быстро делал карьеру.Начальник смены, мастер отделения, начальник цеха... Он был навиду. Директор комбината Долгих, будущий секретарь ЦК КПСС,постоянно отмечал его и называл "молодой и красивый".

Джонсону не было и тридцати, когда он впервые примерил на себяроль, которую исполнял потом всю жизнь, - роль антикризисногоуправляющего. Тогда такого термина не было, а суть была.

Джонсона неизменно назначали на провальные участки. Он ихвытягивал, делал преуспевающими.

Еще деталь из легенды: знаменитая табуретка. Ее приносил ссобой Хагажеев в цех, ставил посередине, садился и говорил: будусидеть, пока порядка не будет. Он сидел недолго. Потому что делалэто там, где требовался психологический перелом.

Психология была его коньком. Когда надо было запускать новыйзавод "Надежда", а не получалось, решили назначить директоромХагажеева, который руководил медным заводом и только что вывелего из провала в лидеры. Хагажеев долго не соглашался, потомсказал:

- Давайте сделаем так: я пойду на "Надежду", а медный оставьтетоже за мной - он ведь по пути на "Надежду". Я утром по дороге наработу заеду на медный, поздороваюсь - и этого на деньдостаточно, там ведь моя команда. А вечером по дороге домой заедупопрощаться. Будет полный порядок.

Табуретка Джонсона творила чудеса. Когда крах казалсянеминуемым, вдруг находились возможности не только для спасения,но и для оглушительного успеха. Это случалось не раз, не два, апотому уже не казалось чудом.

В 1985 году ему присвоили звание Героя Социалистического Трудаза совокупность чудес. Потому что выделять какое-то одно было бынесправедливо и даже обидно.

А в 86-м после долгих уговоров и интриг его все-таки отправилина Балхаш - спасать тамошний комбинат, который уже шесть лет, неподавая признаков жизни, "лежал на боку" и считался безнадежным.Хагажеев приехал на Балхаш в сентябре, а уже по итогам годатамошний комбинат занял по министерству первое место. И отобралмноголетнее лидерство и знамя ЦК КПСС и Совмина...

не у кого-нибудь. У Норильска!

Каков сюжет?

Одиссея.

К 96-му о Хагажееве в Норильске остался лишь фольклор. Задесять лет изменилось многое. И когда в поисках выхода из тупикановые собственники о нем вспомнили, то многие на комбинатепосчитали это каким-то фокусом.

Слишком уж далек был Хагажеев из 86-го вместе с самим 86-м. Даи где он, Джонсон, жив ли вообще? А если жив, то может ли бытьперенесен из прошлого практически в будущее? Одно дело - спасатьзаводы в советское время, другое - в рыночное. Это под статьразным людям.

Появился Хагажеев. Его нашел Хлопонин. Два человека разныхпоколений, биографий и менталитетов стали партнерами. Начальникназывает подчиненного учителем. Учитель учится у ученика. Онидолжны бы быть как минимум несовместимыми. Но стали командой.

И вот он - эффект дежа вю.

Так же, как на агломерационной фабрике, медном заводе,"Надежде" и в Балхаше, он, Хагажеев, пришел, когда все было не нануле даже, а в минусе, но с его приходом все быстро стало наместа, закрутилось, заработало, пошло вверх. Как будто ничего неслучилось за эти десять лет на "материке".

Пришел Джонсон и - все в порядке.

Менялись за эти годы структуры управления комбинатом, менялисьи его, Хагажеева, должности. Совсем недавно в "Норильском никеле"произошла очередная реорганизация. Хлопонина избрали губернаторомТаймыра. Две команды - московская и норильская - стали сливатьсяв одну. Хагажеев стал еще большим, чем был. Дело не в том, чтоизменилось название его должности и фирмы. И как ни называй его -ОАО, компания, фирма, это то, что 40 лет назад приняло к себеюношу Джонсона, вырастило его, что благодаря ему развивалось, апотом спаслось от краха и теперь под его руководством выходит натакой уровень, что и в мире высок.

Бригадир Меджид Абдулаев на комбинате считается мудрецом. Онсказал:

- Чего вы ищете экономическое чудо в Южной Америке или ЮжнойАзии? Вот же оно - у нас.

Помощь.

Любой человек, попавший впервые в Норильск, обречен на этиаллюзии. Он говорит: "Как похоже на Питер!" Да, город построенленинградскими архитекторами по ленинградским проектам. Тогдашнийдиректор комбината Аврамий Завенягин был человекомразносторонним. Только что пресс-служба комбината выпустила кстолетию со дня его рождения замечательную книжку-альбом сфотографиями, сделанными Завенягиным. Так вот он так рассуждал:раз нет растительных красот, надо украшать город архитектурой.

Директор Хагажеев рассуждает так: раз нет господдержки, надопомогать самим.

То, что произошло в Норильске в социальной сфере за последниегоды, надо было бы занести в какой-нибудь специальный разделКниги Гиннесса. А какому-нибудь пенсионеру в средней полосеРоссии или матери-одиночке из того же региона такое может развечто присниться.

Здесь ушедший на пенсию и уехавший на "материк" человек можетполучать два года по шесть государственных пенсий ежемесячно засчет комбината.

Здесь каждая мать, имеющая ребенка до семи лет, может сидетьдома, не работать и получать полную заработную плату. Не пособие(!), а полную зарплату. Ту, которую она зарабатывала на рабочемместе на заводе, на фабрике. После того как ребенку исполняетсясемь лет, ей гарантируют возвращение на рабочее место. Если жеона пожелает эти годы жить на материке, где жизнь стоит дешевле,комбинат берет на себя ответственность содержать ее квартиру. Икогда молодая мама возвращается, она получает свою квартиру вцелости и сохранности, наряду со своей прежней работой.

Здесь, наконец, на днях появилась новая инициатива отХагажеева - профессиональные пенсии. Это - вдвойне доплаты кгоспенсиям.

Человек волен выбирать: то ли шесть пенсий за два года, то липрофессиональную - пожизненно.

Загадки.

Многие люди рассказывали о многом из жизни Хагажеева. Однакоосталось несколько вопросов, на которые не смог никто ответить.

Первый: откуда такое имя?

Второй: где он был перед возвращением в Норильск? Ясно, что нена Балхаше, а где?

Третий: что значит недавний конфликт перед переговорами сколлективом и итог этих переговоров - потеря доверия, компромисс,поражение?

У кого бы я ни спрашивал, никто на эти вопросы не толькоответить не мог, но и делал такое выражение лица, что становилосьясно: такие вопросы Джонсону лучше не задавать. Но мы-то всеравно зададим.

Встреча.

Хагажеев при личном знакомстве оказался совсем не таким, какожидалось. Он вовсе не грозен, а, напротив, добродушен исентиментален. Внешне он, конечно, начальник. Потому что привполне нормальных габаритах производит впечатление очень крупногочеловека. Он обаятелен. Говорит грамотно, образно и зачастуюненормативно.

Про деревянный чемодан вспомнил так, что в глазах были слезы.С этим чемоданом Джонсон приехал из своей кабардинской деревни винститут, а потом с ним же, действительно пустым, отправился вНорильск, не зная точно, на севере этот город или на юге.

Рассказал, как познакомился с женой, имя которой не менееэкзотично, чем его, - Грета. Она стоматолог. Когда приехал наБалхаш, а там не верили, что он надолго, он дал телеграмму вНорильск: "Приезжай!" Жена с двумя дочками немедленно приехала изЗаполярья в Среднюю Азию, чтобы его поддержать. Жить послеЗаполярья им было все равно где.

Джонсон в разговоре реактивен. На вопросы отвечает быстрее,чем они заканчиваются. Многие уже известные ситуации дополняеттакими живописными подробностями.

- Когда мне предложили "Надежду", я сказал: тогда мне полныеполномочия. Они: пожалуйста. Я тогда финнам, которые делалипроект, говорю: я вас выгоняю. Они: вы нарушили сроки. Я-топонимаю, что нарушили, но не я нарушал. Но тем не менее говорю:вы мне мешаете, если будете скандалить, я вас на весь мир ославлю- ваш проект неправилен. Тогда они говорят: ладно, какиеотступные? И я, не знаю почему, говорю: три миллиона долларов.Они подумали и говорят: а можно оборудованием? Я: согласен. Акогда запустили завод, от первоначального его проектадействительно не так много осталось.

Таких историй Джонсон рассказывал множество. Но кроме ниххотелось услышать ответы на загадки.

Отгадки.

Хагажеев подробно все рассказал.

Имя такое он получил от отца. У отца был друг. У друга сын поимени Джонсон. Он погиб. Кто был друг, сын друга, не знаетХагажеев, а отца спросить не мог. Тот погиб на войне, когдаДжонсону и двух лет не было.

Мама тоже умерла рано - Джонсон только успел поступить винститут. Он для сестренки стал и отцом, и матерью.

Тут и ответ на вторую загадку.

Сестра неожиданно заболела. Очень серьезно. И почтисмертельно. Это "почти" оставляло шанс. Хагажеев бросил все.Приехал в Нальчик и стал выхаживать сестру. Он, Герой Соцтруда,номенклатурный руководитель, отключился от связей сминистерствами и правительством, выпал из большой жизни, чтобыспасти одну, родную ему жизнь. Он на руках носил и возил ее двагода по врачам, экстрасенсам, гадалкам и шарлатанам. Неважнобыло, верил ли им он сам и верила ли сестра. Надо было что-тоделать. Хагажеев не мог бездействовать. И неизвестно, что именнопомогло. Ясно: кто помог.

Джонсон спас сестру. Именно поэтому он выпал из поля зрения надва года.

И последняя загадка. Переговоры. Хагажеев ими доволен. Говориттак:

- Сейчас это интересное дело. Мне лично нравится. Тут торгуместен. Ведь было как? Когда я вернулся на комбинат, люди неполучали зарплату и требовали ее выплаты. Никто не говорил: малаона или нет. Потом, в 98-м, требовали компенсации за потерянное.Только теперь начинают дискутировать о величине зарплаты. Этопрогресс. Хотя наша зарплата в несколько раз выше, чем в среднемв России, я считаю - это предмет обсуждения. Переговоры былиинтересными, а итог устроил всех.

.

Чемодан-2.

- Почему вас боятся итээровцы? - спросил я Хагажеева.

Он ответил по-своему парадоксально.

- Для меня, - сказал он, - главный человек на предприятии -бригадир. Ведь мастера назначают. А бригадир - от Бога. Я какначинал на новом предприятии? Приходил на планерку и смотрел налюдей. На кого они смотрят, когда появляется вопрос? На лидеранеформального. Как он скажет, так и народ. Вот таких людей мненужно было выявить и с ними работать. Так я решал все проблемы.Бригадиры - мои друзья и опора. Мне с ними легко. Я сам такой.

- Как вам новое поколение? - спросил его я.

Хагажеев неожиданно для меня замолчал. Потом сказал:

- Эти люди, Путин, Потанин, Хлопонин... Они совсем другие. Укаждого поколения есть свои сильные стороны. Ведь системаподготовки кадров в Союзе была мощная. И в чистой науке, и вхозяйстве, и в промышленности были хорошо подготовленные спецы.Они великолепно знали технику, технологию, умели работать слюдьми. Их бедой было то, что их держали в тепличных условиях. Имне надо было заниматься реализацией своей продукции, их недавили, скажем, колебания цен на цветные металлы на Лондонскойбирже. Они сдавали, условно продавали свою продукцию государствупо твердой цене.

Государство избавляло от испытания ценой. И наш директорат"специализировался" в отстаивании своих плановых показателей:затраты, потребности в капитальных вложениях и так далее. Кстати,у нас среди директоров в этом деле были свои "асы", а стиль иметоды своей "правоты" превращались в "искусство побеждать".Достаточно защитить правильные, удобные цифры, а дальше можнобыло спокойно работать, особо не мучаясь.

Если чего-то не хватало или не получалось, шли каяться передгосударством и получали из "народного кармана" все, в чемнуждались. Поэтому мы, с одной стороны, являлись хорошимиорганизаторами и инженерами, с другой - вырастали очень плохимифинансистами, экономистами. Мы не проходили испытанияэффективностью своего труда.

Нынешние молодые умеют считать. Может быть, они хуже знаютпсихологию, производство, но на то и команда, чтобы друг другадополнять. Мы дополняем.

- Наверное, тут есть проблема не только отцов и детей, нособственников и менеджеров?

- Это главное. Ведь сейчас много в стране собственников,которые живут короткими задачами. Такое не для меня. Когда мнепредложили вернуться в Норильск, я спросил, каковы усобственников задачи: краткосрочные или долгосрочные. Могильщикомкомбината я не пошел бы ни при каких условиях. А если, говорю, вынацелены на большую перспективу с серьезными инвестициями, тут,без ложной скромности скажу, лучше меня вам никого не найти. Мыдруг друга поняли и не подвели. Дело даже не в том, каков сегодняуровень. Через пять-семь лет комбинат полностью преобразится. Этобудет действительно предприятие нового тысячелетия.

- Как вы отдыхаете? - спросил я Хагажеева.

- Тут я бездарен, - признался он. - Мой отдых примитивен.Первые четыре дня я сплю. Следующие три - занимаюсь спортом ижитейскими удовольствиями, а потом меня неудержимо тянет наработу. Неделя - это проверенный цикл моего отдыха.

- Что из утраченного вы хотели бы вернуть?

- Деревянный чемодан.