Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

По прозвищу Raser (Лихач).

Воспоминания человека, знающего всю правду о "дрезденскомпериоде" жизни президента России.

Владимир АРТАМОНОВ.

Они сидели в одном кабинете. В Дрездене. Владимир Путин и (назовем еготак) Владимир Артамонов. Они были не только коллегами, но и друзьями.Сегодня один из них - президент России, а второй живет в одной изевропейских стран, по-прежнему, по профессиональной привычке стесняясь бытьузнанным. Владимир Артамонов (во вчерашнем номере мы опубликовали интервьюс ним) написал воспоминания о своей совместной работе с Владимиром Путиным.Они еще не изданы, но "Известиям" удалось "проникнуть" в эти воспоминанияпервыми. Вот они...

...Почти вся разведгруппа отъехала в Лейпциг на весеннюю ярмарку. Наместе остались я и Борис. Мы сидим в одной комнате и пишем. Наша работапроцентов на семьдесят состоит из писанины, и бывает она порой невыносимонудной. В комнате шефа раздается звонок аппарата "ВЧ". Борис бросается ктелефону с гербом на наборном диске. Через пару минут он влетает с сияющимлицом и молча лезет в шкафчик, где лежит всякая несекретная канцелярщина.Рывком вытащив бутылку шампанского - заготовленное поощрение для какого-тоагента, Борис восклицает: "Неси фужеры, Черненко умер!"

Это был циркулярный звонок по всем разведгруппам из Берлина. Звонившийдежурный скороговоркой порекомендовал Борису "принять сообщение к сведению"и "направить агентурный аппарат на изучение реакции населения" на очереднуюсмерть в Кремле. Мы с энтузиазмом распили бутылку, поблагодарив КонстантинаУстиновича за то, что не уподобился он своему патрону Леониду Ильичу и немучил нас долгим перманентным умиранием. Через час эта свежая новость сталадостоянием всей планеты.

Очередная, третья подряд смерть в Кремле обязана была повлечь за собойкардинальные перемены, ибо бог любит троицу. Мы - молодое поколение"оперативных рабочих" - воспылали надеждами, что, может быть, сейчасначнутся наконец перемены. Мы, молодые разведчики - элита "вооруженногоотряда партии" - прекрасно сознавали, что великая держава неудержимомарширует в сторону пропасти. Мы искренне жаждали перемен. Несомненным длянас было одно: вся наша деятельность была элементом всеобщей профанации,поразившей страну сверху донизу и снизу доверху.

.

Форпост противостояния двух мировых систем - Германская ДемократическаяРеспублика с самого начала существования превратилась в арену подковерногопротивостояния спецслужб. Наши советские "органы" имели в ГДР мощное почислу сотрудников представительство, которое так и называлось:"представительство КГБ при Министерстве госбезопасности ГДР". Разместилосьпредставительство в бывшем военном училище в берлинском окраинном районеКарлсхорст неподалеку от Музея капитуляции фашистской Германии. Помимоцентрального аппарата представительства в Берлине в каждом окружном центрерасполагались немногочисленные - от трех до семи сотрудников -разведгруппы. Сотрудники разведгрупп КГБ имели удостоверения сотрудниковМфС - Министерства госбезопасности ГДР (именуемого чаще всего "штази" отStaatssicherheit - госбезопасность). "Штази" назывались также и сотрудникигосбезопасности. Сами же немецкие коллеги с гордостью называли себячекистами. Наши немецкие коллеги были для нас "немецкие друзья", а мы всвою очередь были "советскими друзьями".

Наша дрезденская разведгруппа была не самая большая, но вполне солидная- 6 человек вместе с шефом. Шефы разведгрупп, или "старшие офицеры связи",- всегда заслуженные полковники или порой даже генералы - формальносчитались чем-то вроде полномочных послов представительства при мощныхокружных управлениях МфС. Наши шефы сами никакой разведывательной работы,как правило, не вели. Они этой работой руководили и несли тяжкий крестполномочных представителей "советских друзей": ходили на все протокольныемероприятия окружного масштаба, участвовали в торжествах, стойко переносилискуку многочасовых сидений в президиумах и непременные выпивки после такихпосиделок. Но оперсостав разведгрупп - в основном здоровые мужчины врасцвете лет - эти нагрузки переносил достойно. Мне известен лишь одинслучай впадения в белую горячку одного сотрудника в Берлине. До свинскогосостояния напиваться случалось, но и это были редкие исключения.

Разведгруппы работали и оправдывали свое существование не столькоработой против "главного противника" - НАТО, сколько по становящемуся всеболее независимым союзнику - хонеккеровской ГДР. Сбор информации о СЕПГ, онастроениях населения ГДР был одновременно и главным делом, и побочнымпустяком. Нужной информацией охотно делились старшие сотрудники МфС,преданные по старой памяти "советским друзьям" и не разделявшие тенденций вПолитбюро СЕПГ, олицетворяемые "серым кардиналом" при Хонеккере ГюнтеромМиттагом, который, казалось, питал к СССР одни лишь недобрые чувства. Да ив аппарате СЕПГ легко находились информаторы, не желавшие отделения курсаСЕПГ от курса КПСС.

.

Наш шеф с редким именем Лазарь Лазаревич представлял собой определенноеисключение из правил. Большинство "старших офицеров связи" были заслуженныеветераны разведки с территории ГДР, имевшие за плечами уже по две-тримноголетние командировки. Наш Лазарь Лазаревич последние лет пятнадцатьтрудился в парткоме КГБ в Москве. Но когда-то перед этим он провел однукомандировку в ГДР и знал более или менее сносно немецкий язык. Это былтрудяга, не умеющий не работать.

Он прибыл в Дрезден осенью 1982 года. Его большая заслуга в том, чтопсихологический климат в нашей группе был самый здоровый среди всех прочихразведгрупп. Он был всегда спокоен, уравновешен и нетороплив. Всю еговнешность, характер и саму суть точнее всего можно передать словом"скромность".

Я не знаю, что именно делал Лазарь Лазаревич в Москве, но был он допущенв самые верха и часто общался с самим Андроповым, с которым состоял в однойпервичной партийной организации. От такого партийца можно было бы ждатьмногого. Но Лазарь Лазаревич довольно быстро вошел в работу группы ипорадовал нас тем, что ожидавшаяся от него демагогия оказалась ему вовсе неприсуща. Уже через месяц мы с Борисом констатировали, что с шефом намнесказанно повезло. Он умел как давать советы, так и слушать чужие мнения.Он решительно засел за язык и довольно быстро восстановил способностьсвободно общаться с немцами.

Шеф был не только скромен и незлобен. Был он и умен от природы. Поэтомуи неудивительно, что довольно быстро он завоевал непререкаемый авторитет унемцев, как у "друзей", так и у окружных руководителей, в том числе и вокружном комитете СЕПГ.

.

Заграничные командировки имеют свои временные границы. В разведгруппахпостоянно одни уезжают, другие приезжают. Подошел конец командировки и уленинградца Бориса. На его место должен был заступить кто-нибудь изсвежеиспеченных выпускников Краснознаменного института, готовящего кадрыдля разведки КГБ. Борис, будучи в Берлине, как-то узнал, какое прибываетпополнение. Вернувшись в Дрезден, он сразу стал горячо уговаривать шефа,что надо бы "подсуетиться" и выбрать из всей группы новичков его давнегознакомого по работе в контрразведке в Ленинграде, классного парня, закоторого Борис ручается и считает, что лучшего в группе новичков простобыть не может. Борис напирал очень сильно, и Лазарь Лазаревич"подсуетился". Так в нашей группе появился симпатичный спортивный блондинВолодя Путин.

Передача дел от Бориса к Володе заняла несколько дней, и вскоре мы сновичком Володей остались в нашей большой комнате наедине. Нашаразведгруппа размещалась в типичной для Дрездена вилле по адресуАнгеликаштрассе, 4, примерно в ста метрах от входа в окружное управлениеМфС на Баутцнерштрассе. Каждый сотрудник имел свою отдельную комнату навтором этаже, только мы вынуждены были сидеть вдвоем. Правда, Борис, скоторым у меня не было психологической совместимости, действовал мнечастенько на нервы. Я опасался, что протеже Бориса окажется таким жемалоудобным для меня соседом. К счастью, опасения оказались напрасными.

Володя быстро вписался в нашу группу и серьезно взялся засовершенствование своего немецкого, привлек кого-то из своих людей вкачестве репетитора и вскорости овладел языком в должной степени, обогнавсвоих однокашников. Недолгим было и вхождение Володи в работу, и уже черезпару-другую недель начались для него обычные будни, словно работал он наэтом месте всегда.

.

Что привлекает человека в службе в спецслужбе? Почти все мы, поступавшиена службу в "вооруженный отряд партии", были воспитаны этой же партией ибыли отравлены ее пропагандой. Будучи порядочными людьми, не имели мыпонятия о таких вещах, как, например, права человека. Существовавшийпорядок вещей казался нам вполне нормальным. Если в нем что-то нам и ненравилось, то казалось это все мелочью. Позволю себе смелое утверждение,что среди молодых сотрудников КГБ просто порядочных в обыденном смыслелюдей было не меньше, чем среди противников существующего порядка, попростуименовавшихся антисоветчиками.

Однако суровая правда жизни, которая намного лучше видна из окон"органов", быстро вынуждала молодых чекистов становиться конформистами,тянущими лямку до пенсии и утешающими себя словами, что кто-то ведь должени эту работу делать. Часть потрясенных этой правдой спивалась. Была итретья часть - карьеристы, забывшие про совесть.

Володя Путин пришел в КГБ за героической романтикой. Володе здоровоповезло, что он попал именно на этот участок, где работать былоотносительно интересно и результаты были делом не столько слепой удачи,сколько толковой и кропотливой работы. И он работал, находя в своем трудеудовлетворение и не страдая от душевных мук.

.

Нам повезло с шефом и с самими собой. После появления Володи в группесложилась на зависть остальным разведгруппам здоровая бесконфликтнаяобстановка. К нашей группе был прикреплен немецкий водитель по имениВернер, который возил шефа и выполнял мелкие хозяйственные поручения.Вернер был исключительно толковый и исполнительный работник, ровесникВолоди. Был Вернер и мастер похохмить. Он частенько подшучивал над Володей,почувствовав в нем родственную душу. Но и Володя не давал Вернеру спуску.

У них действительно было много общего: примерно ровесники, одного роста,оба блондины и оба замечательно водили машину. Ну Вернер - понятно, онпрофессионал. Володя же был опытный любитель, получивший опыт вождения ещедо Краснознаменного института. Володя не зря был дважды мастером спорта -по самбо и по дзюдо. У него были неординарные реакция и координация. Иполихачить был Володя непрочь. Вернер тоже мог вытворять на своей "Ладе"цирковые трюки, но он допускал их лишь изредка. Володю Вернер иначе, какRaser (Лихач), не называл.

Длительные загранкомандировки оставляют глубокий след в судьбе каждого,кто в такой командировке побывал. Каждодневное общение с немцамисказывалось и на наших людях. Даже в пролетарском государстве ГДР оченьздорово ощущались культурные буржуазные традиции. Немецкое трудолюбие,немецкая организованность и порядок давно стали притчей во языцех, но и этизнаменитые качества немцев неизменно поражали новичков в ГДР принепосредственном соприкосновении с живыми немцами. Все мы в конце концов,каждый по-своему, влюблялись в Германию. В своей искренней любви к немцам ик Германии Володя мне совершенно не уступал. И это нас как-то сближало.

Немцы при встрече непременно спрашивают друг друга, как дела в семье,как дети, как жена. Это обычный ритуал, такой же, как приветствие "добрыйдень". Я этот ритуал так и не усвоил. В отличие от меня, мой "сокамерник"Володя ввел эту формулу и в русскую речь. Он стал дополнять обычноеприветствие этими вежливыми словами и уже этим с ходу завоевывалрасположение.

.

Иногда выпадали у нас благостные дни, когда, проведя все встречи дообеда и отписавшись после обеда, можно было не спеша позаниматьсянаведением порядка в бумагах. И вот тут-то я пришел к выводу, что тот факт,что я сижу с симпатичным парнем Володей, от которого никакого заушногоковарства ждать не приходится, обернулся не минусом, а плюсом. Сидящиепоодиночке в своих кельях Сергей и Николай нет-нет, да и заскочат к нампотрепаться. Иногда заглянет и наш демократичный шеф. Стала наша комнатасвоеобразным клубом, и на 80 процентов принадлежит этот клуб исключительнонам с Володей.

Есть о чем поговорить. Началась перестройка, и мы лихорадочно читаем всюпублицистику подряд и каждую неделю прочитываем западные журналы "Шпигель","Штерн" и "Квик". При обсуждении острых публицистических статей у меня сВолодей обнаружилось совпадение точек зрения почти во всем...

Нашу многотрудную жизнь в Дрездене сильно скрашивала оборудованная"друзьями" в начале 1985 года в подвале нашей виллы сауна. Каждый пятничныйвечер мы говели в подвале, охлаждали душу пивом, уже вовсю начхав наантиалкогольную кампанию, и смотрели новости по первому каналу советскоготелевидения. Мы как раз сидели в сауне, когда безрезультатно закончиласьвстреча Горбачева с Рейганом в Рейкьявике. И именно в сауне застиг насдраматический финал повторного матча Карпов-Каспаров, когда Карпов пошелва-банк g2 g4 в сицилианской защите, а Каспаров сумел каким-то колдовствомобезопасить свою позицию невероятно сильным и непонятным поначалу ходомладьей на f7.

Мы почти все болели за Карпова. Каспаров казался нам чрезвычайно дерзкимвыскочкой. К моему удивлению, Володя проявил симпатию к Каспарову. Как бымы ни относились к несносному Каспарову, как его изображала вся пресса,факт был налицо - он победил и порадовал Володю спортивным достижением.Серьезный спортсмен Володя проявил спортивную солидарность, не побоявшисьвыказать ее в нашем прокарповском обществе. К тому времени Володя уже самзавоевал у нас весомый авторитет, поэтому обструкцию ему никто не устроил.Да мы и сами особого преклонения перед анемичным и каким-то "слишкомправильным" Карповым не испытывали. Проигрыш его в конце концов былвоспринят как справедливый итог.

.

Как-то малоприятным осенним вечером, когда на улице сыпал противныйхолодный дождь, между нами завязалась беседа об основах бытия. Говорили мыо юридической науке. Володя был все-таки дипломированный юрист из солидногоЛенинградского университета. А я же - простой оперативный рабочий -прослушал лет десять назад всего лишь беглый курс введения в право, что-тооколо десятка лекций или того меньше. Я с некоторым превосходствомотносился к наукам гуманитарным. Тем большим было мое удивление, когда яувидел, что право - наука весьма строгая и логичная. Я прослушал тенесколько лекций с восторгом. Когда я узнал, что Володя закончил юрфак не вВысшей школе КГБ, а в ЛГУ, я априорно проникся к нему уважением. И был этотаванс вполне заслужен.

Мы констатировали, что наша юстиция очень далека от права. Я это скорееощущал, чем знал, а Володя мог сыпать примерами нарушения главных принциповправа в нашей стране без остановки. С отчетливо видной болью, горячо истрастно, что для сдержанного Володи в общем-то совсем не характерно,рассказал он о посещении следственной тюрьмы в Ленинграде - знаменитых"Крестов". Там, где царский режим предполагал содержать подследственныхпоодиночке, в "либеральные" брежневские времена теснились не менее десятказаключенных по подозрению, то есть еще не признанных преступниками, людей.В жуткой тесноте, испытывая тяжелейшие муки, месяцами и даже годами сиделибедолаги, совершившие зачастую малозначительные прегрешения. Вот этанесуразность больше всего возмущала Володю. Я вспомнил об этом разговоремного лет спустя, когда Путин в качестве только что назначенного премьерапосетил именно "Кресты". Кто-то увидел в этом блажь, мне же этот поступокбыл абсолютно понятен.

Здорово возмущало моего собеседника введение время от времени некоторыхстатей Уголовного или Гражданского кодекса задним числом. Вопиющим примером"обратной силы" советского закона было дело каких-то валютчиков, которые вовремена Хрущева были осуждены по максимуму, получив то ли по восемь, то липо десять лет "строгача". Добродушный Никита Сергеевич, узнав о том, чтовалютчики не расстреляны, потому что их преступление по действовавшемуУголовному кодексу могло быть наказано только отсидкой, рассвирепел и велелпереписать закон, а валютчиков расстрелять. Так и случилось. Вспоминая этуисторию, Володя разволновался: "Ведь эти валютчики пошли на преступление,зная, что в худшем случае они отсидят по десять лет, и это они принимали врасчет. Если бы они знали, что получат "вышку", они бы, возможно, на дело ине пошли. Государство их просто обмануло".

Мне, признаюсь, этих валютчиков особенно жалко не было. Поэтому менянесколько удивила горячая реакция Володи на это валютное дело. Я не подалвиду, что особенно не понимаю его пыла, а сам задумался. Постепенно япроникся трагическим значением истории с валютчиками, и до меня как-товнезапно ясно дошло, что "обратная сила закона" - все равно что бандитскийкастет в руках у власть имущего самодура. Я полностью согласился с Володей.Мне вскоре стало ясно, что Володя - юрист до мозга костей, не приемлющийнарушений принципов права.

.

Как бы Володя ни жалел тех валютчиков и остальных жертв советскогокастетного правосудия, жить ему хотелось в свое удовольствие, не забиваяголову заботами об исправлении положения дел. Где-то активничали борцы заправа человека, диссиденты и антисоветчики. Володя к их активностиотносился спокойно и где-то сочувственно: порядочные люди, жалко их, всеведь впустую... Вместо того, чтобы тратить жизнь на бесперспективную борьбус ветряными мельницами, лучше распорядиться своей жизнью от души: на мирпосмотреть, повеселиться и порадоваться естественным удовольствиям, ну хотябы попить пивка! Володя часто повторял мне или Сергею фразу: "Когдасоциализм был еще недостаточно развит, в магазинах можно было купитьколбасу".

.

Наши боевые подруги стойко переносили тяготы специфического бытияразведгруппы. Нередко они устраивали посиделки между собой, обмениваясьопытом рукоделия или кулинарии. На заседаниях своего "кулинарноготехникума" они не только пекли, жарили и парили, но и занимались чистоженским делом - обсуждали достижения своих мужей по службе. И вот как-тоженщины посетовали, что служба их мужей в Дрездене несет печатьбесперспективности. У периферийных разведчиков уже нет шансов сделатькарьеру и дослужиться до генеральских должностей.

Любопытно отреагировала на эту грустную констатацию Людмила Путина. Сподкупающей искренностью она призналась в своей вере, что Володю непременнождет карьерный рост: Володя ведь и трудолюбив, и работа у него хорошо идет,и молод он еще. Людмила правильно охарактеризовала своего мужа, но Володясовершенно не "рвался" к карьере и не "суетился" перед начальством. Дляподлинного карьерного роста ему надо было уйти из КГБ.

.

Мы с Володей вполне откровенно говорили друг другу напрямую что думаем.Володя явно не впустую посещал занятия на юрфаке. Легко оперируяюридическими категориями, он с удовольствием использует их в спорах.

- А знаешь ли ты, что подлинное право возможно и жизнеспособно лишь припримате частной собственности?

- Как это?!

- Очень просто. Частная собственность является естественным элементомсути человеческой личности. Каждый ведь из нас стремится иметь всобственности самые ценные для себя вещи. Самые праведные коммунистыникогда не забывали и не забывают свои личные потребности, и они бывают уних очень даже неслабые. И частные фирмы работают всегда лучшегосударственных. Если пытаться создать право без учета этого естественногочеловеческого свойства - быть собственником, толку не будет, и мы это видимвоочию.

Во мне все возмущается, но я не нахожу аргументов, чтобы возразить. АВолодя продолжает: "А понимаешь ли ты, какую огромную роль в обществеиграет право наследования?" Я признаюсь, что понимаю это право какбуржуазный предрассудок. Если кто-то родился в семье богача, то почему ондолжен иметь преимущества перед кем-то, кто родился в семье бедняков?Володя мне в ответ: "Вот-вот. Так вот и возникают Иваны, не помнящиеродства. Если я знаю, что результаты моего труда не достанутся моимпотомкам, как же я могу стараться реализовать свой потенциал? Я и будутянуть лямку для видимости да пьянствовать, что мы и видим вокруг. Толькото общество, где закон гарантирует передачу плодов труда потомкам, можетобеспечить человеческую гармонию. Ведь это же закон природы - работать воимя своих потомков, а не во имя абстрактного общества. Когда все стараютсядля своих потомков, то и общество в целом процветает".

.

Вскоре после появления в группе Володя стал явным фаворитом в глазахнашего шефа. И было это справедливо. Он старательно работал, был он толкови умел, и плоды его трудов медленно и верно созревали. Для служебного ростав рядах "вооруженного отряда партии" каждому было бы крайне полезно иметьотметку в личном деле о пребывании на выборных партийных должностях. И шефизбрал среди нас именно Володю на получение этого полезного козыря. Сподачи шефа мы и избрали Володю секретарем своей первичной партийнойорганизации. Собственно, он был единственным и достойным, и подходящимкандидатом.

.

В мае 1987 года понадобилось мне провести одну шпионскую операцию натерритории Чехии. Отрываться далеко от присмотра начальства в одиночкусоветскому разведчику не положено. Вот шеф и придал мне в усиление Володю,чем слегка была нарушена конспирация, но соблюдена инструкция. Нашей цельюбыл знаменитый курорт Карловы Вары, где мы должны были остановиться какгости советского консула.

Володя, как и я, остался в восторге от Карловых Вар. Мы не имелиязыковой проблемы: местное население неплохо знало немецкий язык. Старшиекарловарцы вообще свободно говорили по-немецки. Вечером первого же дня мыобнаружили большое оживление в грандиозном Народном доме. Там громко игралдуховой оркестр, и все было проникнуто ощущением праздника. Мы решилипрорваться внутрь. Точнее, это Володя загорелся этой несбыточной, на мойвзгляд, идеей. К моему изумлению, Володя очень быстро договорился с ужаснострогим усатым швейцаром.

В этой поездке Володя дал мне хороший совет, как уменьшить степеньослепления встречными машинами при езде ночью. "Смотри в таких ситуациях,не поворачивая головы, на край правой обочины. Контролируй обочину идержись к ней поближе. Что будет происходить впереди, ты все равно будешьвидеть периферийным зрением. А отвернув взгляд на обочину, ты сохранишьглаза от ослепления и не улетишь с дороги, поскольку сконцентрируешься наобочине и не потеряешь ее из виду". С тех пор я всегда следую этому советуи всегда вспоминаю при этом Володю с благодарностью - совет этот оказалсяочень толковым. Попробуйте, кто этого еще не знает. Я бы назвал этот прием"путинским", если у него еще нет названия.