Virtual TR-DOS - это гигантский архив TR-DOS софта для эмуляторов и реального ZX Spectrum. Tакже на моем сайте вы найдете большущую подборку синклеровской прессы,лучшие эмуляторы ZX Spectrum для PC, различные утилиты для упрощенияработы с эмуляторами и многое другое. Paul Pavlov.

Алексей ГЕРМАН: Я хочу, чтобы люди задумались.

Алексей ГЕРМАН вернулся из Москвы в родной Питер - какутверждает, навсегда. Москва ему категорически не понравилась."Там все друг друга не любят. Там слишком много мыслей о деньгах,ставших смыслом жизни. Мне в общем-то все равно, если я вотдалении, но находиться внутри просто не хотелось. Когда такоепроисходит в Америке - это нормально, когда у нас - противно".

- Почему вы все-таки уехали из Петербурга в Москву?

- Мне было оскорбительно оставаться в Ленинграде. Мне никто нехотел здесь помочь в работе, все выдумывали какие-то предлоги,чтобы устраниться... В какой-то момент здесь не осталосьсерьезных режиссеров. Вот потому и уехал. Продал в Ленинградевсе, в том числе великолепную отцовскую квартиру на МарсовомПоле, и уехал. Теперь московская квартира стоит пустая, а я живуздесь, в Питере.

- Тоже в неплохом месте - в двух шагах от "Ленфильма".Ситуация там изменилась?

- Да. Здесь очень симпатичный директор (Виктор Сергеев.-Ю.К.), реализуются какие-то проекты, в конце концов сталанормальной, рабочей атмосфера. Кстати, я противник того, чтобыГоскино объединяли с Министерством культуры, и даже написал поэтому поводу письмо президенту.

- Чем солидаризировались с Никитой Михалковым.

- Да ни с кем я не солидаризировался! Ну как я могусолидаризироваться с человеком, который, будучи монархистом,хочет, чтобы у Мавзолея Ленина был восстановлен почетный караул.Я режиссер, а не политик, в отличие от Никиты Михалкова.

- Вас не интересует политика?

- Ни в коем случае! Недавно, правда, заинтересовался - когдапринимали гимн. Приняли - и мне вновь стало неинтересно. Этотгимн - первая серьезная ошибка президента. Поскольку надорванноеобщество теперь разорвано до конца. Я утверждаю, что Россия -страна, не признающая демократии. Таков менталитет. Говорить "ялюблю Сталина, я люблю Грозного" - людей, добивавших собственноенаселение, как моржей на льду, могут только у нас. Большинствоабсолютно устраивает система, в которой нет никаких свобод. Носказать об этом даже самим себе, признаться в этом - трудно,вроде как неприлично. Вот и придуриваются, маски надевают!

- У Солженицына есть такой образ: "проволоку натягивали отсамих себя, чтобы не убежать":

- Вот именно. Мы - антидемократический социум, готовый к"натягиванию проволоки". И президент это понимает. Он президентвсех россиян. Большинству из них плевать на свободы и поездки заграницу, тем более что подавляющему большинству они теперьнедоступны не из-за железного занавеса, а из-за финансового.Большинству нужен царь с карающей дубиной... Им будут ужасаться,им же будут и восхищаться. Либо будут междоусобные войны междувечно нищими и внезапно разбогатевшими, либо Путин возьмет меч ииспользует его по назначению. Сами понимаете, что и этот путьтоже принесет мало хорошего, но третьего, боюсь, не дано.

- Об этом вы делаете фильм "Трудно быть богом"?

- В молодости я заинтересовался этим романом Стругацких. Онвесь полон так называемых "кукишей", написан прелестно... Намекесть, а на кого - догадайся сам. Вот и догадывались. Какой-точеловек из нашего будущего в похожем на наше государстве пыталсясделать людей счастливыми. А в государстве-то убивают, терзают,на кол сажают... Фильм должен был заканчиваться тем, что в этомгосударстве к власти приходит "Черный орден".

Мне, конечно, снимать запретили. Это совпало с вводом нашихвойск в Чехословакию, и мой "Черный орден" уже не подавал никакихнадежд. Через какое-то время я все-таки добился разрешенияставить. И мы с женой сели опять писать сценарий, но нам сталонеинтересно... Не захотелось прятать кукиш в кармане, а достатьего оттуда возможным не представлялось.

- Вы снимаете "Трудно быть богом" в Чехии. Почему?

- Сначала казалось, что это дешевле, к тому же вся Чехия"ненастоящая", макетная. Там очень удобно снимать фантастику. Темболее если речь идет о ХIII-ХIV веках и одновременно - онастоящем и будущем... Я никогда не снимал сочиненное. Мне всегдаказалось, что я снимаю то, что уже существует, что пусть где-то,пусть не здесь, но существует. Я снимал в лихорадке, уже сзадименя шли люди, которые ломали то, что мне нужно было для съемок.В Чехии, надо сказать, меня здорово обманули, нарушив договорныеправила. То есть сначала нарушил я - приехал на месяц позже, сбилим весь график, - а уж потом они развернулись вовсю. Деньгилетели немереные. Говорят, даже Форман отказался снимать фильмына родине. В общем, пришлось сделать большую паузу.

Но не позже чем через полтора месяца я должен восстановитьсъемки.

- Анатолий Собчак посмотрел "Хрусталев, машину!" в Париже исразу позвонил вам:

- Он сказал: "Ты думаешь, со мной можно сделать то, чтопроизошло в фильме?" И я ответил: "Да". Мы близко общались,просто я не люблю об этом говорить: у него объявилось слишкоммного друзей после смерти и почти не было такого, чтобы оказалсяне у дел.

- В титрах "Хрусталев, машину!" есть строка: "благодарим мэриюпредыдущего созыва - в частности, Анатолия Собчака и АлексеяКудрина":

- И эта строчка нам стоила многих нервотрепок и даже некоторыхфинансовых потрясений. У нас пытались отобрать кредиты, данные нафильм. Ну да ладно. Теперь я в другой жизни - "Трудно бытьбогом". Может быть, назову фильм по-другому: "Что сказал табачникс Табачной улицы". В романе есть герой, который все времяповторяет: "А вот табачник с Табачной улицы, умнейший человек,сказал..." Но его всегда в книге обрывают на этом месте, и мыникогда не узнаем, что бы сказал умнейший человек. Я хочу, чтобы,посмотрев "Трудно быть богом", человек задумался, что же это застрана такая, что же с ней делать, что в ней делать. Я хочу,чтобы человек задумался.

Санкт-Петербург.